Со своей позиции, кроме завешенного циновкой входа в соседнюю хижину, он мало что видел. Да и какую пользу можно извлечь из наблюдений за тем, как шаман часами сидит на бревнышке и пыхтит здоровенной трубкой или как одна из его жен растирает зерна в ступке? Все заняты, а до него нет никакого дела. Отчего в голове роятся сотни и тысячи мыслей, одна страшней другой. Перспективы на будущее совершенно неясные, и оставалось молить бога, чтобы пигмеи не были каннибалами. Вдруг пытаются его откормить, как домашнюю скотину?!
Измученный, он много и подолгу спал, и видел во сне свободу. Трава мягко пружинила под ногами, шелестела листва, и свежий ветер обдувал лицо. Не надо было сидеть внутри грязной клетушки, вдыхая вонючие ароматы деревни пигмеев.
Сладкие грезы.
Воля манила, но нельзя бежать просто так. Надо представлять — куда. Кроме Сосновска, Артем ничего не знал, да только где он, этот Сосновск?!
Но еще чаще Артем впадал в нечто вроде транса. Его сознание проваливалось в некое пограничное состояние и балансировало на грани полуяви-полубреда, соприкасалось с реальностью, в существовании которой он ничуть не сомневался. Лазовский наблюдал мозаику чужих видений. Дрожащих, пропадающих и снова появляющихся, но от того не менее зрелищных. Он встречал размытые тени огромных зданий, крепостей и штурмующих их несметных армий. Вожди вещали с каменных трибун, омерзительные чудовища бились друг с другом и с несомненно благородными героями.
Но во всем Артему постоянно чудился привкус лжи. Видения казались чересчур пафосными, величественными или даже гротескными. Так бы он изобразил сон. Мешанина чужих образов, потускневших со временем, но наполненных мощной энергетикой.
Догадка показалась весьма похожей на правду.
Выходит он попадает в чужие сны? Хозяева давно ушли, а сны остались. Отпечатались на некоем пласте бытия, к которому Артем вдруг получил доступ. Чудеса!
Лазовский воспринял поначалу открывшиеся возможности как некое странное, но бесполезное умение. Наподобие способности шевелить ушами. Необычно, забавно, да только совершенно ненужно. Ему не до исторических изысканий, а где еще приспособить свои навыки Артем не представлял.
Пока не провалился в сон шамана пигмеев.
Произошло это просто и обыденно. Будто пошел в булочную за хлебом да нарвался на злющего пса. Теперь вроде и брюки жалко, но от мысли, что жив остался, мозги клинит. Лазовский тогда впервые попытался самостоятельно попасть в мир снов. Почти сразу поймал нужный настрой и нырнул в поток из сотен тысяч ярчайших искр. Его сразу закрутило-завертело. Затуманило разум. Полностью потеряв всякие ориентиры, он вдруг натолкнулся на полыхающий огнем уголек. Успел сжать его в пальцах, а тот вдруг вырос одним махом и, пыхнув жаром, втянул Лазовского внутрь себя.
В один миг Артем оказался посреди сражения. Десяток огромных зеленых горилл вытворяли нечто несусветное с обжигающе-холодными молниями, полосуя ими воздух точно кнутами. От них медленно пятились трое краснокожих, укрываясь за высокими — в их рост — прозрачными щитами, бессильными против странных молний. У двоих на плечах уже вздулись уродливые рубцы.
Шаруш и кнешаль — вклинилась в сознание чужая мысль. Привыкший к странностям этой реальности, Артем принял случившееся, как должное. Пусть будут шаруш и кнешаль. Ему не жалко.
Поначалу он принял троицу защищавшихся кнешаль за людей, но потом разглядел вытянутые лица, острые уши, когти на пальцах, кучу иных деталей… Что-то многовато здесь рас для одного мира!
Один из краснокожих вдруг вытянул в сторону горилл «козу» из пальцев. Оставив дымный след, в шаруш врезался сгусток тьмы. Пару из них сшибло с ног и проволокло несколько метров по траве. Одного отшвырнуло в кусты, насадив на острый сук. Защищаться кнешаль сразу стало легче.
Еще двоих Артем заметил, лишь когда те вступили в бой.
Дасур, — знакомо ухнуло в голове.
Иди к черту, мысленно посоветовал Лазовский неизвестному советчику. Разворачивающееся действо его по-настоящему увлекло.
Долговязые, с фигурами дистрофиков, дасур не внушали уважения. Но только на первый взгляд. Артем быстро разглядел, что из-под их длинных плащей не видно ног. Чужаки левитируют, непонятным образом просто висят в воздухе!
Дасур в плаще с зеленым узором на капюшоне вытянул руки, и с открытых ладоней хлынуло темное пламя, опалив траву. Его поддержал второй, и из земли, прорвав дерн, вырвался облепленный грязью мертвяк.
Сон сном, но Артема увиденное проняло всерьез. Заставило пятиться назад. Зомби, повертел сгнившей башкой, увидел цель и потопал к начавшим наступление кнешаль. Битва вступила в решающую фазу.
Сильный рывок развернул Артема. Перед ним стоял молодой парнишка — хотя нет, мужчина-пигмей в расцвете сил, и грозно кричал, потрясая коротким деревянным жезлом. Инструмент показался знакомым. Где-то он уже видел эти зеленые перья и пучки хитро увязанных кожаных лент… Лазовский поймал взгляд пигмея и вздрогнул. На него смотрели глаза древнего старца, глаза старого шамана. Тело Артема охватила жуткая боль. Он начал кричать…
Очнулся Лазовский в холодном поту. Бешено колотилось сердце, огнем горела кожа. Вот тебе и мир снов!