— Я не скоро попаду в ваши края, — сказал Конан. Он наконец-то разглядел нужный корабль, небольшое купеческое судно с резными деревянными украшениями на носу и корме — двумя дельфинами, изогнувшимися дугой. Гребцов на этой ладье не было и, судя по оснастке, ходила она под треугольными парусами. Конан почти не сомневался, что паруса те — желтого цвета, как и предсказывал Рана Риорда.
— Быть может, когда-нибудь и попадешь, — произнес старый Вадрапала.
— Быть может. Надеюсь, к тому времени у Нии То Камы будет пятеро сыновей, и все — великие певцы, — усмехнулся киммериец и склонил голову. — Ну, прощай, мудрейший, и пусть будут к тебе милостивы Асура и Лакшми. Пусть пошлют они тебе долгую жизнь и легкую смерть.
— Погоди… — старик бросил на киммерийца нерешительный взгляд. — Погоди… Есть еще нечто, что велела передать тебе властительная раджасса… Нечто важное, сын мой…
— Да? — Воспоминания о сладостной ночи захлестнули Конана, и теперь он едва ли не с сожалением следил, как на выбранном им корабле начинают разворачивать паруса. Они оказались желтыми, а это означало, что стоит поторопиться.
— Пробудившись от сна, властительная раджасса велела принести в зал состязаний новый стол железного дерева и новый глиняный горшок для вина, — произнес Вадрапала. — Она долго глядела на них, а потом сказала, что будет ждать… будет ждать, когда ты придешь, сын мой, и разрубишь их своим огромным топором.
Я служу Сету Величайшему, как должно служить
Тому, Кто был, есть и пребудет в вечности. Сет дал мне силу; я — жрец в храме Его, и мощь моя сотрет в прах всякого, кто оскорбит Величайшего
Бога или откажется почитать Его. Сет укрепляет душу мою и руку мою; Сет дарует мне власть над демонами и людьми, над мертвыми и живыми; через меня Сет проявляет всю силу своего гнева.
Сет укрепляет душу мою и руку мою; Сет дарует мне власть над демонами и людьми, над мертвыми и живыми; через меня Сет проявляет всю силу своего гнева.
Воистину, я — сосуд Его, готовый извергнуть на врагов пламя и яд!
Молитва стигийского жреца
Глава 11. Плен Рана Риорды
— Дивный и страшный предмет попал к нам в руки, — сказал Хор-Анабас, главный жрец Сета в святилище Луксура. — Столь дивный и страшный, что мир не видал подобного за три тысячелетия, минувшие с времен Великой Катастрофы.
Он покачал гладко обритой головой, всматриваясь в лезвие огромной секиры, лежавшей на кубическом алтаре из черного мрамора. По всему периметру алтарной поверхности слабо светились иероглифы охранительных заклинаний, сжимая топор нерушимой магической стеной. Собеседники Хор-Анабаса, древний и тощий Нем-Эхатон, хранитель Города Мертвых Птейона, и Рамесис-Пта из Кеми, тоже не отрывали пристальных взглядов от оружия, блиставшего на темном алтаре. Рамесис-Пта, в отличие от старца Нем-Эхатона и Хор-Анабаса, выглядевшего человеком зрелых лет, был молод, но уже прославился как один из самых одаренных стигийских магов. Все три жреца являлись членами Коллегии, правившей Черным Кругом — а заодно и всей Стигией — на протяжении многих столетий.
Над головами мужчин, облаченных в просторные темные одежды, смыкались своды небольшой камеры, упрятанной в самом сердце подземного храма Сета. Во всем Луксуре нельзя было найти более скрытного и надежного места, столь подходящего для их целей; здесь, в этот темнице, озаряемой слыбым сиянием магических огней, незримо присутствовал сам Величайший, и мысль об этом придавала жрецам уверенности.
— Я чувствую мощь, истекающую от него, — прошамкал старец Нем-Эхатон, вытянув к топору ладони. — Но эта сила — не от нашего Господина… и Ариман, Асура, Мардук, Нергал здесь ни при чем… как и Митра, да будет проклято его имя!
— Разумеется, почтенный Нем-Эхатон, разумеется! Источник силы Э т о г о, — Хор-Анабас кивнул на сверкающее лезвие секиры, — гораздо более древний. Не удивлюсь, если Э т о сотворили еще до гибели западных островов и с помощью… гмм… — он замялся.
— Тех, Кого Не Называют? — блеснул глазами Рамесис-Пта. — Древних Богов?
— Шшш, достойнейший… Не будем вспоминать о Них всуе… — прошипел владыка луксурского храма, подумав про себя, что жрец из Кеми слишком уж юн и слишком самоуверен. К чему открыто поминать Древних? Да еще там, где властвует Великий Змей? Боги ревнивы…
Но молодого жреца это, казалось, не смущало.
— Ты говорил о силе, — черные зрачки Рамесиса не отрывались от предмета, лежавшего на алтаре. — Сколь она велика? Равна ли нашей либо меньше ее?
— Сколь велика? — Хор-Анабас насмешливо прищурился. — Не советую тебе искушать богов, вступив с Э т и м в магический поединок, брат мой! И я не смог бы совладать с Н и м… да, не смог бы, если б не призвал нашего Господина! Он дал мне силы погрузить Э т о в сон… не совсем в сон — скорее, в дрему, чтобы мы могли побеседовать с Н и м, расспросить…
— Допросить, — уточнил молодой жрец, предпочитавший точные формулировки. — И демон будет допрошен со всей строгостью, раз уж Коллегия поручила нам решение его судьбы. Но сначала скажи, мудрейший Хор-Анабас, как эта вещь попала к нам?
Глава луксурского храма пожал плечами.
— Топор захватили у шемитов, во время последнего набега на Эрук. Наши отряды взяли тогда много рабов, много зерна и скота, а заодно разрушили один из арсеналов. Там, среди груды старого оружия, и нашли Э т о… Солдаты поразились: в куче лежали битые щиты и доспехи, ржавые выщербленные клинки и среди них — топор.
Там, среди груды старого оружия, и нашли Э т о… Солдаты поразились: в куче лежали битые щиты и доспехи, ржавые выщербленные клинки и среди них — топор. Блестяший, выкованный словно вчера! Вызвали командира, и тот, человек опытный, поступил как должно — велел уложить секиру в сундук, спел над ним заклятья, отводящие беду, и доставил в Луксур. Но по дороге… — Хор-Анабас замялся.
— Что случилось по дороге? — требовательно спросил Рамесис.