— То было в стигийской темнице, а сейчас мы в джунглях Вендии. И завтра я могу разворотить любой из завалов в этом проклятом городишке, а потом упрятать тебя под камни. Валяйся там еще тысячу лет, кровожадное отродье Сета!
Призрак протестующе вскинул бесплотные руки.
— Не оскорбляй меня, киммериец, не оскорбляй своего прародителя Гидаллу! Причем здесь Сет, темный бог, Змей Вечной Ночи? Меня-то выковали из небесного камня, из стали, чистой, как свет луны!
— Скорее, кровавой, как солнце на закате!
Они замолчали, опять прожигая друг друга взглядами. Краешком глаза Конан уловил какое-то движение за границей светового круга — будто бы зеленые искорки стремились приблизиться к костру, и тут же отступали, сдуваемые неощутимым ветром. Нечисть, что ли, лезет? — мелькнуло у киммерийца в голове. Только ее и не хватало! Один призрак тут уже был, и похоже, кто-то еще стремился составить ему компанию.
— Ладно, — вымолвил наконец дух секиры, — давай забудем то, что было.
Мы нужны друг другу, киммериец. Я хочу попасть к наследникам Гидаллы, ну, а ты — ты удостоишься награды. И не забывай, что часть ее уже получена.
— Это какая же часть? — Конан приподнял брови. — Не понимаю, о чем ты толкуешь, трухлявое топорище.
— Разве я не помог тебе выбраться из стигийской темницы?
— И я оказал тебе такую же услугу. Тут мы квиты, и в окончательный расчет Файон не входит, — твердо заявил киммериец.
— Квиты так квиты, — согласился дух, — не стану торговаться. Ты будешь доволен наградой, клянусь Древними Богами!
— Сперва поклянись, что перестанешь влезать в мои дела!
Рана Риорда глубоко вздохнул. Вздох этот был столь же бесплотным и неощутимым, как и сам призрак; он не поколебал ни пламени костра, ни дыма, что вился над ним. Конан, однако, заметил, что зеленые искорки, налетавшие из мрака, будто бы отнесло ветерком.
— Клянусь, — произнес призрак, вытянув вверх отливавшую серебром руку, — клянусь Древними Богами и кровью Гидаллы, что не стану больше приневоливать тебя. Этого достаточно?
— Достаточно, — буркнул Конан, разглядывая зеленые искры, мерцавшие в ночи. Они вновь устремились к костру, и киммериец ощутил неприятное покалывание в затылке. Может, не стоило ночевать в этих развалинах, подумал он. Лучше уж схватиться с тигром или пантерой, чем с демонами или призраками! Но сожалеть о свершенном было не в его правилах. Кроме того, он хотел закончить разговор с Рана Риордой.
Бледные губы духа снова зашевелились.
— Если ты удовлетворен, то поклянись тоже… поклянись, что не оставишь меня, не бросишь среди камней, не утопишь в море.
— Ладно, клянусь! — Конан с силой ударил кулаком о ладонь. — Клянусь первым и единственным взглядом Крома, который он бросил на меня!
— Странная клятва, — сказал дух.
— Она нерушима. Видишь ли, когда в Киммерии рождается младенец, Кром смотрит на него, и тот, кому суждено вынести взгляд бога, получает имя и право на жизнь. Умерших же выбрасывают псам на поживу. И больше Крому нет до нас дела.
— Плох бог, который не заботится о своем народе, — заметил призрак. — Отец Гидалла был не таков. Он создал меня, — тут Рана Риорда горделиво выпрямился, — и поручил мне помогать своим потомкам, сражая их врагов. И советуя им в годину бедствий. Даже после смерти он говорит с людьми моими устами… Да, прародитель Гидалла был велик и мудр! Мудрее твоего Крома!
— Зато Кром ни к кому не лезет с непрошенными советами, — буркнул Конан.
— Будь почтителен к Отцу Гидалле, киммериец! Он ведь и твой предок!
— Возможно, — Конан пожал плечами, всматриваясь в темноту. Зеленых искорок стало больше; теперь они вытягивались длинными язычками, будто пытались проколоть невидимую преграду и прорваться к костру. Киммериец оглянулся на Нию, укутанную в плащ. Девочка спала спокойно, но сам он чувствовал, что в затылке колет все сильней и сильней, а в ушах разливается негромкий звон. Вскоре звон этот превратился в невнятное бормотанье, и Конан, скривившись, тряхнул головой.
— Тебя что-то беспокоит? — спросил призрак.
— Эти зеленые огни… Вроде бы кто-то хочет познакомиться с нами поближе, а?
Рана Риорда презрительно усмехнулся.
— Ничтожные душонки погибших… Ни плоти, ни крови, ни толка, ни смысла… Льнут к живому, как стая вампиров, хотят подкормиться… Не тревожься, я удерживаю их без всякого труда.
— В ушах гудит от их болтовни, — потянувшись к костру, киммериец вытащил горящую ветвь. — Сейчас я их шугану!
— Я же сказал, не тревожься. Коль они тебе надоели, сделаем так… — Соединив ладони, призрак нанес рубящий удар по воздуху, и на мгновение Конан услышал стоны, жалобные вскрики и плач. Этот неясный гул тут же смолк, а с ним исчезли и зеленые искры; теперь вокруг освещенного костром пространства царили тишина и тьма.
— Ну, — с довольной ухмылкой произнес Рана Риорда, — не в первый раз повторю, что гожусь не только рубить головы. Прибавится у меня сил, я и вчерашний день смогу вернуть.
— Это еще зачем? — спросил Конан.
— Ради сохранения Великого Равновесия. Если в одном месте убыло, а в другом прибыло, это может не понравиться богам. И тогда нужно повернуть время вспять, восстановив то, что должно быть восстановлено. Даже Древние Боги хранили Великое Равновесие, так как…