— Нергал с ним, с этим Равновесием, — перебил Конан. — Лучше скажи, куда мы должны направиться теперь?
— По-прежнему на юг и восток. Пожалуй, тебе надо подумать о захвате корабля…
— То моя забота. Вот коли у тебя на примете есть что-то подходящее, я не откался бы взглянуть.
— Взгляни, — сказал дух, и Конан, поднявшись, шагнул к секире. На лезвии ее, багровевшем в отблесках костра, плыли смутные видения: два корабля, будто бы плывущие друг за другом. Одно судно было с красными бортами и рядами весел; корпус его имел непривычные для киммерийца очертания, слегка угловатые, делавшие корабль похожим на плавучий сундук. Вторая посудина, постройнее и поменьше размером, явно была купеческой ладьей с резными деревянными украшениями на носу и корме — двумя дельфинами, изогнувшимися дугой. Гребцы на ней отсутствовали, зато на мачтах полоскались треугольные желтые паруса.
Конан хмыкнул, покачал головой.
— Ну, какой годится? — спросил призрак.
— Оба плохи. Красный сундук неуклюж, а купеческая лоханка слишком мала.
— Для нас важна не скорость, а надежность, — заметил Рана Риорда.
— Тогда я бы выбрал красную галеру. Хотя выглядит она странновато.
— Кхитайский корабль, — пояснил дух. — У кхитайцев все странное, даже пища. Они и кашу едят палочками.
— Кром! — изумился Конан. — Как же можно черпать из котла без ложки?
— Узнаешь, — загадочно пообещал призрачный собеседник.
***
С рассветом Конан и Ния, Цветок, Который Распускается в Полнолуние, тронулись в путь, и на закате уже брели вдоль длинной череды песчаных дюн, усеивавших берег Уттарийского моря. У подножья одного из этих сыпучих холмов они и переночевали; ни духи, ни звери, ни люди не тревожили их сон. Утром киммериец отправился в рыбачье селение и выбрал надежную лодку — баркас с прямым парусом и кормой, прикрытой бамбуковым настилом. Он мог бы просто отнять суденышко, но нищета его хозяев была столь очевидной, что Конан предпочел расплатиться — той самой горстью серебра, что выручил за щит, шлем и кольчугу. Себе он оставил лишь пару монет.
Плата, видать, была царской, ибо тощие смуглокожие рыбаки снабдили путников не только водой и припасами, но и добрыми пожеланиями. То ли молитвы их возымели действие, то ли морские боги мирволили Конану, не обидевшему бедняков, но плавание проходило при попутном ветре и ясном небе. Рана Риорда, закутанная в Конановы штаны, мирно дремала под палубным настилом, киммериец управлялся с парусом, а невольница его пела песни и готовила еду.
Рана Риорда, закутанная в Конановы штаны, мирно дремала под палубным настилом, киммериец управлялся с парусом, а невольница его пела песни и готовила еду. Так прошло десять дней, и они прибыли в Прадешхан, большой и богатый уттарийский город, стоявший неподалеку от границы с Камбуей.
Через пятьсот лет после Великой Катастрофы, стершей с лица земли Атлантиду, разразилось второе бедствие, которое было названо Малым.
Оно еще больше преобразило древний Туранский материк. Озера, тянувшиеся от гор Ильбарс до северных гирканских гор, слились в огромное море, разделившее Запад и Восток. Со временем этот внутренний континентальный эстуарий назвали морем Вилайет — по имени страны, что лежала некогда там, среди многочисленных озер.
Альмаденские Скрижали, Плита II, строки 44-51
Глава 9. Похищение Рана Риорды
Ночные кошмары начали мучить Быстрого Оленя на вторую ночь после побега. Его не зря звали Быстрым; покинув стойбище Людей Травы, он за пару дней одолел такое расстояние, какое охотничий или воинский отряд прошел бы за четыре. Он бежал ровной волчьей трусцой с рассвета до заката, и нелегкий груз — два копья, нож, топор, плетеная сумка с припасами и завернутый в кожаную накидку Убийца — не тяготил его; Быстрый Олень был молод и силен. Он не боялся погони, да и вряд ли вожди послали бы кого-то за ним; а если б и послали, то посланные наверняка не торопились бы. Итак, он не боялся, что погоня настигнет его, но не сумел уйти от колдовских чар.
Проклятый Коготь!
Но снился ему вовсе не шаман. Он видел какое-то полупрозрачное существо, подобие человека с неясными чертами лица, скрытого под капюшоном, и сверкающими жуткими глазами цвета неба на закате. Эти синие зрачки жгли его; он корчился и стонал, не в силах разорвать сновидение, шепнуть охранительное заклятье. Да и вряд ли заклятья помогли бы ему — призрачный дух был силен, и обычному человеку, даже самому сильному из охотников, с таким не справиться. Видно шаман, Кривой Коготь, вызвал из мрака Вечной Ночи самого страшного из своих слуг, поручив ему добраться до сбежавшего похитителя…
Впрочем, дух с горящими зрачками не пытался пожрать Быстрого Оленя и, судя по всему, не хотел увести его с собой в Тьму, из Которой Нет Возврата. Он только грозно сверкал глазами и хрипел какие-то слова. В первую ночь явления страшного призрака Быстрый так перепугался, что даже не понял его речей. То же самое повторилось и на вторую ночь, и на третью, но потом молодой воин разобрал, чего желает дух. Тварь, пришедшая из Пропасти Злого Ча, хотела, чтобы Быстрый нес Убийцу на юг или на восход солнца, охотник же бежал на север и запад.