— Позвольте, как это: мы стоим — часы стоят? Это что еще за издевательство! — Полная женщина всем своим видом как бы говорила, что уж над собой?то она издеваться не позволит.
— Товарищи, успокойтесь! — сказала сменщица или помощница Зина. — Я сейчас все объясню. С первого августа во всех буфетах на железной дороге ввели остановку времени. Это для вас же сделано. Время, время останавливается!
— Что?то непонятно, — сказал мужчина, стоявший передо мной.
— Ну, время останавливается, время! Сколько бы вы ни стояли в очереди, а времени на это не израсходуете ни секунды. Отстояли очередь — время снова пошло нормально.
— А?а… Замедление времени, — догадался кто?то.
— Правильное нововведение, — поддержали его. — Это только в буфетах?
— Пока только в буфетах. Чтобы пассажиры успевали перекусить. Но учтите, что как только вы взяли что вам хотелось, время для вас снова начинает идти нормально. Так что у кого скоро отправление, жуйте булочки побыстрее.
— Ну никогда ничего до конца не могут сделать! — возмутился гражданин передо мной. — Почему не замедлят время и на процесс еды?
— А столиков хватать не будет, — парировала Зина. — А так вы быстренько.
— А вот для них самих, интересно, как время движется? — спросил я. — Нормально, пожалуй.
— Должно быть, так, — согласился Иван. — Только объяснить себе не могу.
— А?а, — сказал я. — Подумаешь! Мы многого не можем объяснить, а принимаем как должное. Двойной кофе и булочку.
Мы отошли к столику.
Булочку я не доел, а кофе выпил с удовольствием.
— Газет бы купить, — сказал Иван.
Мы прошли вверх по лестнице. Иван хорошо знал этот вокзал. И пока я осматривался по сторонам, он сделал круг по всем залам и вернулся.
— Нет еще свежих газет. Теперь только в Балюбинске. Пошли, а то опоздаем.
И мы понеслись с ним что было силы. Я запыхался даже и остановился на минутку у буфета, пристроившись в конец очереди. Я точно знал, что теперь время для меня остановилось. Отдышавшись, я помчался дальше и догнал Ивана лишь у самого вагона. Поезду уже дали отправление. Мы успели заскочить в тамбур.
6
Проводница бросила на меня злой взгляд и спросила:
— Хоть молока купил?
— Какого молока? — не понял я.
— Какого, какого? Коровьего!
— Не пойму я, о чем вы?
— Сразу уж и не пойму. Раньше надо было думать.
Проводница еще раз бросила на меня испепеляющий взгляд, но больше ничего не сказала. Поезд тронулся. Иван что?то насвистывал. Слова проводницы были непонятны и чем?то обидны.
— Это кто у вас там в купе… — Иван не договорил, но я понял.
— Тосей ее зовут. Кажется, молодая супружеская чета.
— Угу, — мрачно бросил Иван и посмотрел на меня подозрительно. — Бессонница у меня.
— Конечно, бессонница. Что же еще?
— Ты это… брось, Артем. — И открыл дверь в коридор.
Я пошел за ним. Вернее, стал протискиваться за ним между стенкой и прижавшимися к другой стороне пассажирами, желавшими умыться. В самом вагоне было свободнее. Иван сбросил туфли и полез на полку, на нижней еще спали, так что и сидеть?то ему было негде. В моем купе оказались два новых пассажира: женщина и мужчина, оба лет тридцати. Я сначала принял их за супругов. Но по тому, как мужчина предлагал женщине свою нижнюю полку, понял, что они даже незнакомы. Гражданин в сером продолжал сидеть в своей неизменной позе.
Семен спал. Тося лежала с открытыми глазами, и по ее виду было ясно, что она не прочь заговорить с новыми пассажирами и даже предложить им холодный завтрак из наверняка неисчерпаемых запасов, заготовленных ее мамой.
— Доброе утро, — буркнул я.
— Это Мальцев. Он марградец, — сказала Тося. — А я коренная фомичка. У нас вчера в купе ехал пришелец.
— Да что ты, милочка! — обрадовалась женщина. — Что же он не поехал дальше?
— У него билет был на другой поезд. А меня зовут Тосей. А Семена, — и Тося показала на верхнюю полку, — зовут Семеном.
— Очень хорошо, — сказала женщина. — Меня зовут Зинаидой Павловной.
— Ну что ж, и я имею честь представиться. Кандидат технических наук, заведующий лабораторией Крестобойников Валерий Михайлович. Прошу любить и жаловать.
— А тот товарищ? — поинтересовалась Зинаида Павловна.
— А тот товарищ, — ответила Тося, — еще с нами не разговаривал.
«Тот» товарищ открыл глаза.
— Год, число, месяц?
— Первое августа тысяча девятьсот семьдесят пятого года, — сказал я и для точности добавил: — Новой эры.
Гражданин в сером почему?то не стал спрашивать о реальности, и это меня озадачило.
Тося делала робкие попытки вылезти из?под простыни. Я достал полотенце, мыло, крем. Иван из соседнего купе смотрел на Тосю. Я осторожно повернул его голову лицом к стене. Он даже не сопротивлялся. В обеих сторонах коридора стояла очередь. Но мимо одной я уже проходил, поэтому двинулся в другой конец вагона. Последним стоял, вернее сидел, с полотенцем в руках студент, из тех, что ночью пели романтические песни.
— Я занял на шестерых, — предупредил он. — На семерых даже. — В голосе его чувствовалась какая?то растерянность.
— Хорошо, — обреченно ответил я.
Пойти, что ли, протолкнуться в тамбур? На меня глядели с верхней полки. Я знал кто. Та самая девушка, что сегодня ночью чертила указательным пальцем по багажной полке, а потом, когда я спал, явилась ко мне во сне. Я хотел встретить ее взгляд и боялся его, потому что он уже привязал меня крепко?накрепко. Только знал ли это сам? Еще сутки с небольшим, а потом прости?прощай, девушка?студентка. Так стоит ли мучиться? Выбросить все из головы, из сердца то есть. Я уже решил, что буду проходить это купе, не поднимая головы, или вообще не буду здесь ходить.