— Ты все-таки сделал это. — прошептал он.
— Да. Где Хаос?
— Ты намерен отомстить? Зря.
— Нет, просто убить. Как убивают бешеное животное.
Бог Времени медленно покачал головой.
— Я не стану помогать тебе в этом.
— И не нужно. Скажи мне просто — где Хаос? Я пойду туда, найду его, и один из нас умрет.
Хронос вздохнул, и указал рукой.
— Там.
Вселенная вздрогнула. Рамона вскочила с постели из больших мягких шкур. За бревенчатой стеной мирно пиликал сверчок, а рядом еле слышно сопела спящая сестра, завернувшись в рысьи меха.
Тихо откинулся дверной полог, и снаружи вбежал орк. Согнулся в поклоне.
— Что угодно госпоже?
Вчера, когда принцессы уже наотдыхались так, что «сдохнуть можно», к ним опять пришла фигура темноты. Хаос.
— Вы хотите, чтобы эти пятеро детенышей остались живы?
— Да!
— Тогда… Я хочу, чтобы вы остались здесь. Чтобы возглавили народ свободнорожденных и заботились о нем, как о своих братьях и сестрах. И никогда не оставляли. Если вы мне поклянетесь Словом, и без лукавства в сердце, я верну вам детей. В полном порядке.
— Зачем тебе это? — Хельга тоже прислушивалась, почесывая босые ноги.
— Орки были первыми в этом мире. Не кичливые эльфы, и не бородатые гномы. Орки — мои дети.
— А пятеро малышей? Можно ли их вернуть домой?
— Их судьба меня не беспокоит. Сделаете с ними, что хотите.
— Нам надо подумать. — рассудительно заметила Рамона.
— Час. У вас есть час. Иначе — полное забвение. — донесся до сестер тихий удаляющийся голос.
— Что угодно госпоже?
Рамона встряхнула головой и пришла в себя.
— Что это было?
Орк печально склонил свою косматую голову.
— Мы осиротели, госпожа.
Ярл вышел из портала в своем замке. Спустился в подвал, нашел пустой крюк, и повесил на него обвитый туманной хмарью череп, с которого почему-то соскальзывал прямой взгляд. Вздохнул, отвернулся и, ссутулившись, пошел наверх. Выйдя во двор, заваленный черепами и обгрызенными костями, осмотрелся, и за хвост вытащил из-под остатков конюшни небольшого демона.
— Все убрать. Вылизать, чтобы ни капельки, и даже запаха не осталось. Потом отпущу.
Демон трусливо закивал рогатой башкой, а потом свистнул. Из углов полезли его собратья, испуганно таращась в спину удаляющегося ярла. Получив приказ, рьяно принялись убирать, скоблить и вылизывать. Как повелел этот страшный хуманс.
Пошатываясь, хозяин замка добрался до тахты в своей любимой комнате.
— А теперь спать. Спать-спать…
Утром на крыльцо вышла Нгава, которую тащил за край передника пыхтящий с устатку рыжий бесенок. Подбоченилась, недоверчиво осмотрелась, а затем придирчиво стала принимать работу. Облетев верхом на горгулье и буквально обнюхав всю внутреннюю и наружную поверхность замка, удовлетворенно кивнула и посмотрела на галдящую толпу демонов.
— Это… скажи повелителю… мы сами боимся…
Повариха слезла обратно на крыльцо, поправила свой белоснежный фартук и вздохнула.
— Да он спит. А что — обещал отпустить?
— Да, да. — наперебой закивали демоны, всем видом показывая, как им хочется домой.
— Тогда брысь! И чтоб духу вашего тут не было, погань такая!
Из кухни несмело выглянула Кира с ведром в руках.
— Нгава, они есть уходить?
— Ага. — повариха заглянула внутрь, где Тусси драил закопченую печь. — Летят и бегут, аж спотыкаются.
В распахнутые и слегка тронутые ржой ворота замка влетела на Призрачном коне Лара. Азартно стегнула хлыстом пониже спины ближайшего из разбегающейся нечисти, крикнула.
— Привет, чернышка!
Нгава довольно заворчала.
— Привет! Каким ветром, Ларка?
— Хозяин дома? Тут его Император требует.
— Да, вчера вернулся еще с одной черепушкой подмышку. Повесил в своем подвале ужасов, и до сих пор спит. Даже не поел толком. А будить его — сама знаешь, себе дороже.
— Вчера? — призадумалась ведьма, спрыгивая с Коня. — Круто!
— А что?
— Вчера орки принесли похищенных детей. Всех пятерых. И письмо от принцесс.
Нгава всплеснула руками, едва не расквасив нос Кире.
— Малышки Хельга и Рамона нашлись? И дети — Алекс и Лирна? Радость-то какая!
— И маленький принц Ян, и Элендил с Аллерией, все! Вот с утра меня и пригнали. Портал к вам так и не открывается.
Повариха недовольно заворчала.
— Понавыдумывали тут всякого… Лазят, шныряют. Нет бы, как в старину — с почетом, на конях да в каретах. Коняшку-то своего отпусти. Или попробуешь добудиться нашего мальчика?
— Боязно.
Лара вспомнила, как однажды удирала быстрее, чем видела. Вздохнула, шлепком отправила туманно колышащегося коня в его мир.
— Пожевать-то у тебя чего найдется? — и бодро затопала по ступеням. — Привет, Кира!
Та присела в книксене.
— Привет… Ларра?
— О-ой! — в изнеможении простонала та. — Сколько раз тебе повторять? ЛАРА. Привет, Тусси!
— Привет.
Нгава проворно достала пирог с печенкой, паштет и пару стаканов. По привычке оглянувшись, нет ли кого, извлекла из-за неприметной дверцы серебряный кубок с искусной резьбой.
— За такие известия не грех и горло промочить.
Налила из кубка в стаканы. Ларе — темного Aetanne, а себе — искристого белого Aedorne.
— Ну, за детей. За малышей и малышек.
Выпили по маленькой. Лара, расправляясь с паштетом, заметила.
— Смотри, Нгава. За такой кубок хозяин голову отвертит.