— Ну что там? — раздраженно бросил Император. — Я же сказал — не беспокоить!
— Ваше величество! — донесся голос секретаря Альфонсио. — Это важно. Официальное сообщение от этого нового посла орков.
— Говори.
— Великий каган кочевников умер от обжорства во время их праздника Горячей Кобылицы. Великий сбор вождей после некоторого мордобоя объявил о решении просить правительниц Империи Восходящего Солнца взять степняков под свое покровительство, и — принцессы изъявили свое высочайшее согласие.
Император, неловко покачнувшись, все-таки упал назад вместе с креслом. В последний миг подхватил себя заклинанием левитации, поднялся.
— Спасибо, Альфонсио. Это действительно важно.
И повернулся к лорду Беру.
— Какой удар, а? Сильнейший и неожиданнейший ход!
Канцлер в отчаянии стонал, обхватив голову руками.
— Ох я, старый маразматик! Как они меня обставили… Как мальчишку!
Он долго и отчаянно причитал, а затем подхватился со стула.
— Ваше Величество. Человек, допустивший такую ошибку, не имеет права занимать пост канцлера Империи! Я готов подать прошение о своей отставке.
Император думал, опять опасно накренясь в своем кресле.
— Можешь подавать. Только я не приму его. И вообще — сгоняй в замок к ярлу, пусть скопируют его кресло-качалку для меня. А я тем временем сообщу всем нашим. Собираемся завтра утром, посоветуемся.
Оставшись один, хозяин кабинета ухмыльнулся.
— Но как же здорово девчонки нас сделали? Надо пойти, порадовать Эстреллу… Альфонсио! Передай принцессам официальное письмо от меня.
На красивом листе гербовой бумаги, рукой Императора было начертано только одно слово.
Поздравляю!!!
Трое клыкастых шаманов, вспотевших от напряжения, наконец погасили изображение Императорского кабинета. Рамона и Хельга, поддерживавшие их от магической отдачи и следившие за происходящим, облегченно вздохнули.
— Ну, и что скажете?
Шаграт осклабился.
— Ваш папенька умеет держать удар…
Он сидел за столом и, удовлетворенно кивая, курил. Барон Мец, сидя напротив, улыбнулся и отложил бумаги с отчетами.
— Итак, ярл… простите, сэр. Как видите, ваш план с поправками моего сына оказался просто гениален!
— Ну и прекрасно, барон. — усмехнулся собеседник. — Но у меня для вас две новости.
— Ваши новости обычно означают некоторые расходы, а затем — трехкратную прибыль. — плотный барон в предвкушении потер руки.
— Ну, вложения уже сделаны, пора получать прибыль. — сэр Ровер подмигнул, и отложил трубку.
— сэр Ровер подмигнул, и отложил трубку. — Позовите пока ваших виноделов и дегустаторов.
Он наклонился к барону и шепнул.
— Не так давно я подсмотрел у Хроноса одну вещицу… Ну, посчитал кой-чего. В результате вышло нечто, где время течет быстрее, чем у нас.
— И как это может нам?.. — кивнул барон Мец.
— Помните, в том году я взял у вас для опытов большую партию Aetanne в бочках? Хороший год, удачный урожай. Так вот, я поместил ее в это нечто, и теперь я могу вернуть вам эту партию вина, но — уже пятидесятилетней выдержки.
Барон подпрыгнул, едва не опрокинув стол.
— Да это ведь пойдет на вес серебра! М-да… мы рискуем даже сбить цены.
— Отправим часть за рубеж, часть оставим для себя. Или мы не можем себя побаловать?
С этими словами ярл встал и, сделав что-то такое, жестом рук вытащил из воздуха здоровенную, почерневшую от времени бочку на козлах. Поставил ее на пол в углу, кивнул. — Пусть входят и проверяют, что у нас вышло.
Виночерпий с дегустатором вбили краник, с шумом наполнили стаканчики. Раз, и другой, и третий пробовали, перекатывали по языку и небу, сплевывали в плоский ковшик, шептались и советовались.
— Бархатное, благородное… — дегустатор покачал головой. — Даже жаль продавать.
— А если продать, почем пойдет?
Виночерпий поклонился в растерянности.
— Ваша милость, ТАКОЕ вино продавать — это выше моих сил! Это грех смертный, как говорят святоши-церковники. Да попробуйте сами…
Барон и сэр Ровер, медленно смакуя, выпили по стаканчику темного и чуть терпкого нектара.
— М-да… — почесал в затылке хозяин замка. — Такое я пил только раз, на коронации Императора. И впрямь жаль продавать.
— Продавайте, барон. Сто цехинов бутылка. — решительно поднялся сэр. Бросил в сторону. — Приготовьте место в погребах под еще девять бочек. И еще столько же пространства — под бутылки.
— Три бочки мои, барон Мец?
— И одна моя, сэр Ровер! — радостно улыбнулся барон. Когда он хотел еще наполнить стаканчики, ярл — тьфу, сэр остановил его.
— Погодите, тут еще одно дело.
Он вытащил из воздуха замшелую бутылку с перевязанным проволокой горлышком.
— А-а, то самое, искристое Aedorne по особому рецепту? Ну-ка, ну-ка…
Пробка вылетела с хлопком, и белое пенистое вино потекло в высокие стаканчики, которые поставил на стол сэр Ровер.
Дегустатор в удивлении вскинул брови.
— М-м? Никогда не пробовал ничего подобного… С легким ароматом то ли грибов, то ли сыра.
Дворяне тоже причастились.
— Вот это да! — цокнул языком барон. — Для особо торжественных случаев! Да это же переворот в виноделии!
Когда вино было допито, сэр Ровер снова сел за стол и сказал.
— А теперь, барон, давайте обсудим, сколько нам закладывать таких вин. Я намерен один ваш подвал перевести под это белое искристое. Год за три. А еще один — под Aetanne с большим сроком. Скажем, год за пятьдесят, или даже за сто. Только объясните своим прохвостам, что если они в мое отсутствие полезут полакомиться хозяйским вином, то выйдут из подвала глубокими стариками. Если вообще смогут выйти, пока я не сниму заклинание.