Гнедой широкогрудый конь топал в нашу сторону, уверенно держа аллюр. Усталым он ничуть не выглядел, хотя ему пришлось долго подниматься вверх по склонам — Нетико еще по нашему прибытию в Берлогу доложился, что поместье Зигвальда построено на высоте двух тысяч ста пятидесяти метров над уровнем меркурианского океана, но благодаря повышенному содержанию кислорода в атмосфере планеты я особых изменений не чувствовал.
Всадник остановил коня в пяти шагах перед нами, скользнул взглядом безмятежных светло-голубых глаз по мне и Зигвальду, безошибочно определил благородного, несмотря на то, что Жучок был одет в прежнюю безрукавку из застиранного желтоватого льна и ничем не отличался от простецов — борода всклокочена, шевелюра спутана, необъятные шаровары серой ткани, обязательный пояс с клинком отсутствует.
— Рад приветствовать, — молодой человек спрыгнул с седла и коротко поклонился в соответствии с местными обычаями, коснувшись правой ладонью груди. — Это владение Баршанце, принадлежащее Зигвальду из рода Герлиц, я не ошибся?
Я снова отметил непонятный акцент. В остальном гость мало отличался от Зигвальда или Теодегизила, по крайней мере, одевался как дворянин: дорогая кожа с узорным тиснением, короткий шерстяной плащ, меч за спиной, кинжал на поясе, непременные амулеты. Носит сапоги, каких я в Берлоге ни разу не видел, — тут в моде тупоносые тапочки с обмотками и ремешками.
Рядом с дюжим Жучком незнакомец смотрелся мелковато. Не слишком высокий, эдак метр семьдесят пять от пяток до макушки, физиономия доброжелательная и улыбчивая, носит коротенькую бороду, но не окладистую — от уха до уха, — а только на подбородке, причем аккуратно ее подстригает. Волосы длинные, по плечи, но Зигвальд заплетает толстую косу, а этот человек схватил хвост на затылке красивой (и наверняка очень дорогой!) серебряной заколкой в виде прыгающего льва.
— С пожеланием долгой жизни, благословения Божьего и всех незримых, благоволящих людям, — Жучок, отстранив меня, вышел вперед. — Я Зигвальд Герлиц, третий сын Адельма Герлица, готийского комта, вассала короля. С чем пожаловал, достойный господин?
Достойный господин быстро извлек из сумочки на поясе литой медальон с черной эмалью, поверх которой сияли три золотистые стрелы. Протянул.
— Это передал Эрик Эдельверт, гильдия алхимиков из Бьюрдала. Он полагает тебя своим другом, не способным отказать в помощи.
— Родовой герб я передал достойному господину Эрику в знак признательности, — Зигвальд не то чтобы просиял, но выражение недоверчивости с его лица исчезло мигом. Вещицу он узнал, это было несомненно. — Ты алхимик? Гильдейский? Разумеется, я приму тебя в Баршанце и окажу вспомоществование, какое только в моих силах!
— Николай из Дольни-Краловице, — представился гость, а я сразу зацепился за имя «Николай» произнесенное пускай с необычным ударением, однако… Это было первое имя, однозначно свидетельствовавшее: здесь, на Меркуриуме, существуют не только личные германские имена, но и греческо-славянские! Об этом свидетельствовали и карты, найденные мною в библиотеке свитков, в центре и на юге континента я нашел много обозначений, напоминавшие мне топонимы с планет Содружества, занятых восточноевропейскими диаспорами…
Нетико отреагировал мелким подрагиванием ПМК.
В принятой нами системе безмолвного общения такая вибрация отражала крайнюю степень интереса, проявляемого искусственным разумом. Говорить он не решался, побаиваясь встрять невовремя, однако точно дал мне понять: прямо сейчас происходит что-то особенное!
— Говорить лучше в доме, — Зигвальд вдруг немного смутился, а я заметил, как «алхимик» буквально вонзился в меня оценивающе-заинтересованным взглядом. Потом уставился на ПМК и покачал головой. — Прошу простить, но прошлой ночью случилось Тройное затмение…
— Вижу, — коротко ответил Николай. — Я шел сюда с караваном Верекунда, сына Эохара, из Волена, что далеко на севере, в Лейгангере. Прошлая ночь выдалась недоброй, но мы сумели защититься, никто не погиб, даже простецы.
Зигвальд понимающе кивнул.
— Я слышал о Верекунде, риксе Волена от своего брата Теодегизила… Конем займутся простецы, твои мешки отнесут в гостевые покои. Этот человек… — Зигвальд отступил на шаг и чуть подтолкнул меня в спину здоровой рукой, не тушуйся, мол. — Этот человек — Стефан из Аврелии, мой гость и друг. Без него Баршанце не выстояла бы в ночь Тройного затмения.
Теперь Николай посмотрел на меня озадаченно и не без удивления.
— После долгой дороги, следует отдохнуть, — учтивость из Зигвальда сыпалась как из рога изобилия, причем не из чувства обычной вежливости, а потому, что он действительно был рад нежданному визитеру. — Близко время вечерней трапезы…
В этот момент мы перебирались через вагенбург, дополнительно усиленный наклоненными кольями. Я схватился за борт телеги, пробрался между изогнутыми деревянными ребрами, на которые натягивалась холстина, а потом вдруг споткнулся, кувырнулся через голову и, благополучно приземлившись на густую траву, машинально высказал свое отношение к этому событию:
— …дь!
— Я так и думал… Отлично! — надо мной стоял Николай из Дольни-Краловице. — Давай руку, поднимайся.