— Это почему же он инфантилен?
— Разве не заметил? У него напрочь отсутствует комплексное мышление. Это человек веры, а не логики. Первая ассоциация при взгляде на эмблему «Эквилибрума» — герб этих чертовых Визмаров. Все дальнейшие выводы являются производными от исходного неверного посыла. Он мгновенно поверил . Понимаешь? Что бы ты сделал на его месте?
— Как минимум, попросил бы идентификационную карточку и проверил личные данные.
— Вот именно! Прослеживается абсолютная разница менталитетов. Парень твердо верит в бессмыслицы, над которыми цивилизованный человек только посмеется. Он перекрестился на церковь. Перед ужином молился вместе со всеми, причем искренне. Существо, которое Зигвальд поймал и убил возле опушки леса, для него не опасное животное, а именно упырь , сверхъестественная тварь. Ну а человек, носящий известный, пусть и запрещенный герб — обязательно сюзерен.
Любая информация воспринимается как безусловная истина, без попыток критического подхода. Большой ребенок, для которого сказка и реальность неразличимы.
— А мне кажется, что быть слишком умным — как ты например, — вредно для психики. Свихнешься.
— Ты веришь в вампиров?
— Прошлой ночью я видел настоящего оборотня. Кто недавно талдычил: это просто существует, вне зависимости от моих желаний? Не ты ли?
— Необъективная придирка, — буркнул Нетико. — Любое явление во Вселенной можно объяснить, используя фундаментальные научные дисциплины. Любое, кроме фантазий вашей недотепистой расы!
— Вот тогда возьми и объясни, почему зубастый дикий зверь превратился после смерти в человека! — разозлился я. — Подведи под мистику научную базу. Желаю успехов в теоретизировании!
— Не сердись, — примиряюще сказал Нетико. — Мы столкнулись с не описанными ранее явлениями. Тысячу лет назад считалось, что мыши самозарождаются в грязных тряпках, звезды вращаются вокруг планет, а ведьмы летают на помеле. Эти заблуждения были развеяны со временем. Надеюсь, нам тоже повезет. Вселенная очень многообразна и это многообразие может быть реализовано в любой форме.
— Особенно в форме демагогии. В этом ты преуспел.
— Не хочешь слушать — не надо. Я просто хочу помочь.
— Это замечательно. Но хоть какое-нибудь серьезное заключение из всего увиденного-услышанного ты сделал?
— Да.
— А если развернуто?
— Чертовщина, дурдом и аттракцион ужасов, устроенный незнамо кем и незнамо для чего. Ничего подобного не может быть, потому, что не может быть никогда. Устраивает?
— Вполне. Несмотря на цивилизационные различия мы мыслим одинаково.
* * *
Пробуждение было неприятным — после долгого пешего перехода жутко ныли бедра и икры, хорошо хоть мозоль за несколько часов зажила, мазь подействовала. Я отчаянно хотел поспать еще, однако на дворе вовсю шумели: мычала корова и квохтали курицы, слышались удары топора по поленьям, двое аборигенов отчаянно переругивались (в чем смысл ссоры я не понял). Наконец правая створка широких дверей сарая отошла в сторону, свет загородила знакомая широкоплечая фигура.
— Хорошо спалось? — осведомился Зигвальд и кинул мне в ноги объемистый сверток, перетянутый ремнем. — Лучше бы тебе переодеться, надеюсь подойдет. И ради Бога, не вздумай бриться — что за варварский обычай! С голыми щеками ходят только полоумные ваганты да святые братья, дворянину так не пристало. Хочешь до поры до времени оставаться незамеченным, не выделяйся.
— Спасибо, — я потянулся к свертку и щелкнул пряжкой ремня. — Ой, а как это носить?
Зигвальд посмотрел на меня озадаченно.
Штаны из серой некрашеной домотканины — это еще понятно. Интересный покрой, похоже на галифе офицеров ВКК — ткань плотно охватывает голени, а выше колена получаются необъятные шаровары с многочисленными продольными складками. Вместо пояса веревочка. Рубашка такая же как у Зигвальда, из очень тонкой мягкой кожи. Чуток мне великовата, но эту трудность легко преодолеть — достаточно затянуть шнуровку. Короткий, чуть ниже талии, плащ из крашеной синим шерсти и красивой медной застежкой. Сложнее всего с обувью: некое подобие легких кожаных башмаков и два отреза холстины — последние следует обернуть вокруг голени, затем надеть непосредственно башмак и зафиксировать эту конструкцию ремешками крест накрест.
На конце каждого ремешка предусмотрен металлический крючок в виде литой птичьей головы с острым клювом — они цепляются за обмотки и закрепляют обувку. Пришлось повозиться и в точности следовать советам Зигвальда, но потом выяснилось, что это очень удобно: ноге свободно, в отличие от моих ботинок, тяжести совсем не ощущаешь. В качестве обязательного дополнения широкий, с ладонь, пояс и круглая шапка, отороченная рыжим мехом. Жаль зеркала нет, интересно было бы взглянуть….
— Значительно лучше, — кивнул Зигвальд, оглядев меня с головы до ног. — Вот мешок, свои вещи спрячь. Если тебе необходимо пользоваться этой штукой, — он оказал на ПМК, — носи с собой, но при людях посторонних пусть демон молчит…
— А я и так молчу, — неожиданно высказался Нетико, старательно копируя местный акцент. — Можно узнать, почему сейчас ты считаешь меня демоном, а только вчера говорил про ПМК, что это «сложная техника»?