— Не всю планету, — уточнил Эрик.
— Только сушу. Это тридцать девять процентов поверхности Меркуриума. Я же говорил: что происходит в океане, особенно на больших глубинах, никому не известно. Может быть, кракены передрались между собой?
— Нехарактерные повреждения… Восхитительно, оказывается у нас под боком живут твари, запросто способные расправиться с искусственно созданным чудовищем библейской величины, а мы и в ус не дуем? Морской фольклор считаем глупыми выдумками, а секретами океана не интересуемся потому, что там некому дурить голову и не над кем учинять зловещие эксперименты.
— На берег эти существа все равно не выйдут. Во-первых, потому, что ничего похожего раньше не случалось, во-вторых, из-за их массы, предположительно очень большой. Не понимаю, с чего вдруг ты заинтересовался меркурианской морской фауной? Погиб кракен, да и черт с ним! На земле проблем гораздо больше!
— Что-то здесь неправильно, — я потер лоб ладонью, пытаясь сообразить, что конкретно меня насторожило. Никак не уловить мысль, хоть тресни! — Эрик, сделай доброе дело: пока я занимаюсь поисками на севере, начни осторожно расспрашивать капитанов заходящих в Бьюрдал судов. Не только капитанов, всех моряков в возрасте и с опытом. Словесной шелухи будет предостаточно, но достоверные факты мы рано или поздно вычленим. Интересуйся, когда именно появились «левиафаны» и прочие персонажи легенд. Если они «были всегда» — замечательно, но если впервые их увидели сравнительно недавно, то есть в течение последних двухсот лет… Понимаешь?
— Святая Бригитта… — Эрик, кажется, понял к чему я веду. — Процесс, начавшийся на суше, перекинулся на океан? Исключено!
— Сейчас ничего нельзя исключать! Более того, я тебе оставлю свой личный ключ доступа к базе данных краловицкого центра. Проверишь все до единой даты прибытия транспортов с Граульфа в течение… допустим, тех же двух столетий. График посещений Меркуриума через планетарные точки перехода Лабиринта сингулярности за аналогичный срок. Меня интересуют любые подозрительные визиты.
— Двести лет? Рехнулся? Работы на несколько месяцев!
— У тебя две недели, постараюсь за это время обернуться туда-обратно. Найдешь что-нибудь странное или необъяснимое, не паникуй и с расспросами к пану Щепану не суйся. Подожди меня, вместе решим, как поступать.
— Заговор, вот как это называется! Заговор против Университета. Чревато.
— Ты хотел докопаться до правды? Вот и копай. Вдобавок это не заговор, а расследование. Вспомни инструкции — сотрудники центров наблюдений при возникновении нештатных ситуаций обязаны провести дознание в рамках своей компетенции.
— Как ты только это запомнил?.. Язык сломаешь!
— Чувствую в себе призвание к бюрократии, хотя бюрократию не переношу. Такое вот диалектическое противоречие.
— Чего?
— Архаичная земная терминология, не обращай внимания!
* * *
Ранним утром 17 июля я выехал из Бьюрдала вместе с караваном, направляющимся в сторону континентальной части Лейгангера. Девятнадцать огромных крытых телег, запряженных четверками тяжеловозов, пятьдесят два человека охраны: десять благородных, остальные — простецы этнических типов «Норд-I» и «Норд-II», все вооружены до зубов. Хозяин каравана и военный вождь по совместительству, могучий готиец по имени Верекунд, сын Эохара, осведомился на ломаном немецком, не годи ли я — увидел разнообразные амулеты на шее и поясе.
Хозяин каравана и военный вождь по совместительству, могучий готиец по имени Верекунд, сын Эохара, осведомился на ломаном немецком, не годи ли я — увидел разнообразные амулеты на шее и поясе. Нет, не годи. И не колдун. Еду в Герлиц по своим интересам. Буде что случится, в бою помогу непременно, на меня можно рассчитывать.
Северян я понимал с трудом — Верекунд и его сопровождающие были теми самыми, «дикими» готийцами. Точнее, вконец одичавшими. Потомки фризов и скандинавов, разговаривающие на своем языке, привыкшие за много столетий к донельзя суровым условиям субарктического региона. Вдобавок они неоязычники — поэтому и спрашивали меня о роде занятий. Жрец-годи, это очень хорошо, он умилостивит Вотана, Доннара и Бальдура вместе с другими обитателями Асгарда, которых насчитывается не один десяток. Колдун, наоборот, скверно и опасно, не будет удачи, если колдун идет с воинами — навлечет гнев богов, все до единого колдуны бедоносцы. Обереги Верекунд одобрил — это, мол, правильно. Тем более что большинство вещиц были изготовлены из хороших металлов, серебра и железа.
Экипировкой меня снабдил Эрик — полный нанотехнический арсенал для контроля за обстановкой, меч (значительно хуже, чем мой собственный, оставшийся в Моравии — как не сообразил взять?!), отличный арбалет с набором посеребренных и обычных стальных болтов, тяжелый кошелек с отчеканенными в Остмарке золотыми монетами, своего рода интернациональная валюта: эти деньги не обесцениваются, содержание золота неизменно уже семьсот пятьдесят лет. Теплые вещи в отдельной суме — мало ли, занесет в высокогорье или за Полярный круг?
Коня купили вчера — я решил не выпендриваться и выбрал тихого гнедка, в жилах которого текла кровь тяжеловозов и остийских скаковых. Терпеть не могу норовистых лошадей, тяжело справиться. Не долго думая, я нарек философски настроенного метиса «Карасиком», проверил его на выпасе за городом и остался доволен — под седлом ходить приучен, команды слушает беспрекословно, несмотря на плотное сложение, берет с места в галоп так, что только держись. Да и мощен, в этом не откажешь. Интересно, как Карась-Второй покажет себя в возможной схватке, что с людьми, что с чудовищами? Лучше не пробовать!