— На Веймаре точно восстановили, — согласился я, вспомнив планету-океан в системе EZ Водолея. — В меркурианских океанах акулы водятся?
— Конечно, — не вдаваясь в подробности ответил Николай. — Хотелось бы узнать, кем были эти самые Визмары на Земле до Катастрофы? Наверняка основатель герцогского рода оказался уцелевшим после эпидемии офицером Кригсмарине или штабным, находившимся в центре чрезвычайного командования до самого последнего дня, когда закончилась Эвакуация и правительство ввело тотальную блокаду Солнечной системы… У тебя в роду смешанных браков не было?
— На что ты намекаешь? — подозрительно спросил я.
— Браки между представителями разных диаспор после Катастрофы — нормальное явление, но никаких Визмаров среди предков отца или матери не было, зуб даю! Эмблему придумал отец, когда основал фирму и купил судно…
— Сколько стоил такой транспорт? Новый, только сошедший с верфи?
— По тем временам — миллионов сто тридцать, часть была выплачена наличными, часть — кредит банка Ассоциации Торгового флота.
— Сто тридцать миллионов имперских марок? — разинул рот Николай. — Твой папаша до того как податься в частный бизнес работал в правительстве и получал хорошие откаты? Или старушка-тетя оставила ему огромное наследство?
— Что такое «откат»? А, наверное, терминология времен Земли?.. Вроде бы нет, наша семья всегда была обеспеченной!
— Теперь это называется «обеспеченной»? — ехидно усмехнулся алхимик. — Под какие гарантии был получен настолько огромный кредит? Я понимаю, инфляция, постепенное обесценивание денег, но такая сногсшибательная сумма наводит на размышления! Ты не замечал за своим отцом каких-нибудь… э… странностей?
— Ах, вот ты о чем! Нет, ничего особенного. Самый обыкновенный человек, хомо сапиенс вульгарис. Он никак не мог быть исчезнувшим с Меркуриума Риттером фон Визмаром только потому, что я принадлежу к традиционному биологическому виду — в моих клетках сорок шесть хромосом, а не девятьсот двадцать, как у «человека нового»…
— Вроде бы на человечьем языке говорите, а все равно ни слова не понять, — пожаловался Зигвальд. Мы теперь старались не оскорблять его чувства и болтали на классическом немецком. В спецтерминологии Жучок не силен, значит, можно сохранить некоторые секреты для ушей меркурианцев не предназначенные. — Недаром говорят, что Внешние миры сложны для познания, а люди, там обитающие, погрязли в зауми… Лошадей оставим у сохранившейся коновязи. Надо зайти внутрь, замок или узнает хозяина, или отвергнет чужака, как отверг короля Оттона.
— Узнает? — я оторопел. — Каким образом?
— Это тайна Визмаров, — значительно сказал Зигвальд. — У Морской крепости есть необычные свойства, не зря же я привел вас сюда…
— Необычные? — вполголоса буркнул Николай. — Опять мы недоглядели? Да что ж такое?! Все-таки от этого проклятого замка фонит, я чувствую…
* * *
Сомневаться не приходилось: владельцы этой крепости до мятежа могли равняться с древними королями в богатстве и стремлении подчеркнуть свое исключительное положение. Колонны, от оголовий которых отходили переплетенные аркады, резной камень, мозаики по стенам, выложенный цветным мрамором пол, ныне покрытый сухими листьями и хвоей, занесенной ветрами в разбитые окна. Мозаичные картины представляли неизвестные мне сражения и героев, бившихся с чудовищами и людьми, на потолке — рисунок созвездий, но не меркурианских, а привычных мне: так выглядит ночное небо на Сириус-Центре и планетах, находящихся возле Проксимы и звезды Барнарда, ближайших к Земле миров. Значит, Визмары о прародине не забыли — посреди звезд можно разглядеть покрытые облупившейся позолотой знаки зодиакального круга, присущие только земной цивилизации!
— Вызывает невольный трепет, — прищелкнув языком, сказал Николай. — Сравнимо с замком короны Остмарка или моравским Карлштайном. Представляю, как здесь было красиво в прежние времена. Теперь ковры истлели, знамена и штандарты рода сожжены, мебель превратилась в труху, но камень может хранить былое величие тысячелетиями…
— Смотрите, — Зигвальд присел, расчистил рукой участок пола и поднял два ржавых наконечника от лучных стрел.
— Сравнимо с замком короны Остмарка или моравским Карлштайном. Представляю, как здесь было красиво в прежние времена. Теперь ковры истлели, знамена и штандарты рода сожжены, мебель превратилась в труху, но камень может хранить былое величие тысячелетиями…
— Смотрите, — Зигвальд присел, расчистил рукой участок пола и поднял два ржавых наконечника от лучных стрел. — Этого добра здесь хватает, сражение окончилось в гербовой зале — никто не сдался, бились до последнего человека.
— Я читал хроники прошлого столетия и до сих пор не могу взять в толк, отчего все участники мятежа были настолько верны идее и дрались за нее с невероятным фанатизмом? — задумчиво произнес алхимик. — Ни один летописец не смог объяснить преданность, с которой люди шли за Визмаром. Арнальд из Галле уверяет читателя, что мятеж был похож на всеобщее умопомрачение, избытое чудесным образом после бегства герцога, а затем делает однозначный вывод — это было дьявольское наваждение…