— Это горы, тут всякое может случиться, — многозначительно произнес Зигвальд. — Теодегизил однажды пережил страшное нападение тварей, потерял все. Он не желает, чтобы его второй дом постигла такая же участь…
— Ты хочешь сказать, что поместье твоего брата разрушили не люди? Тогда кто?
— Твари, — повторил Жучок. — Во время прошлого Тройного затмения они приходили и сюда, к Баршанце. Спустились с гор. На них действует положение лун, нечисть выходит из укрытий и начинает истреблять людей.
На них действует положение лун, нечисть выходит из укрытий и начинает истреблять людей. Не охотиться, как в обычное время, а истреблять. Кое-кто из Стражей Крепостей поговаривает, будто в прошлом столетии приоткрылись Врата Ада — появилась маленькая прореха, через которую в тварный мир проникают демоны, и с каждым годом проход между миром тварным и миром демоническим становится все шире и шире…
— О чем ты говоришь? — попытался возразить я. — Ад всегда был сугубо земным понятием, если он и существует, то остался на Земле, точнее в ее глубинах!.. Откуда Ад на Меркуриуме? До времени, пока люди не пришли на эту планету, здесь не было разумной жизни, следовательно, и…
— Ад есть везде, где живет человек, — серьезно сказал Зигвальд. — Священники утверждают, что он является изнанкой Вселенной, той стороной, где нет разума, а только хаос, тьма и разрушение. Меркуриум не исключение. Я, что хотел тебе сказать… Иди в Серебряную клеть, присмотришь за детьми и… И защитишь их, когда потребуется. Если во время грозы появятся они , находиться в жилых покоях будет смертельно опасно.
Ясно. Зигвальд не хочет меня оскорбить и пытается подобрать необидный повод, чтобы спровадить непонятного гостя от греха подальше. Соглашусь — он меня окончательно уважать перестанет!
— Давай начистоту, — неожиданно для самого себя я решился. Похоже, настало время объясниться. — Почему ты не хочешь, чтобы я пошел на стену вместе с тобой и Теодегизилом? Пожалуйста, не отговаривайся, а назови настоящую причину.
— Ты… — Зигвальд запнулся, подбирая нужные слова. При всем диковатом своеобразии меркурианцев, они люди очень деликатные, сто раз подумают, прежде чем сказать. — Ты совсем не такой, как остальные дворяне. Это я понял, пока мы ехали от Гренце сюда, а Теодегизил — с первого взгляда. Ты никогда не используешь природную силу, присущую благородным, а я не могу ее почувствовать. Никак! Будто бы ее и нет совсем…
— Даже если и нет, то чем я хуже других?
— Значит, все-таки нет? Но ведь ты не простец, я мгновенно отличу простеца! Ты другой. Не благородный, и не простец. Я не могу понять кто, хотя ты и носишь герб Визмаров.
— Я человек. Из другого мира, но все-таки человек. Мы немножко не такие, как вы. И я действительно не родственник вашего Риттера фон Визмара, уж извини. Герб с акулой — обычное совпадение, эмблема моего корабля, оставшегося наверху, в космосе…
— Не проси прощения, это была моя ошибка, — учтиво сказал Зигвальд. На его лице проступило разочарование, видать, он всерьез надеялся на возвращение исчезнувшего сюзерена или его потомков. — Другие люди, звездный корабль, иной мир, совпадение… Совпадений не бывает, Стефан. Знаешь об этом? Провидение, судьба не допускает совпадений.
— Послушай, — твердо сказал я. — Ты помог мне в трудном положении, спас от Гвардии Небес, разрешил жить в своем доме, делишь со мной стол. Я обязан отблагодарить и поддержать, если понадобится. Что нужно делать?
— Иного ответа я не ждал, но опасался его, — облегченно вздохнул Жучок. — Ты дворянин, пускай и другой. Простецы думают совсем иначе, их благодарность — рабская, а не идущая от сердца. Пойдем со мной, трапезу придется отложить до утра. Господь даст, рассвет мы увидим.
От этих слов мне стало не по себе.
Спустились к оружейне, Зигвальд кликнул двух простецов — вооруженных, кстати. В глубине узкого и длинного зальчика находилась еще одна стойка, укрытая промасленной холстиной.
На стене слева висели несколько плотных стеганых рубах с набивкой из конского волоса, тут же круглые шлемы с полумаской, защищавшей переносицу и скулы.
— Вот будет смешно, если наши опасения никак не оправдаются, — подмигнул Зигвальд. — Этот доспех предназначен не для обычного боя человека с человеком — броня освящена, серебрение, охранные знаки. У алхимиков в Бьюрдале я купил обереги, отпугивающие нечистую силу, и некоторые снадобья, — он указал на полку, уставленную запаленными сосудами, содержавшими в себе разноцветные жидкости. — Надеяться следует прежде всего на благоволение Господа, однако и самому думать нужно — незачем получать раны от ядовитых когтей, и тем более, позволить твари подойти к тебе близко… Не забудь плюющееся огнем оружие, которым ты убил оборотня, вдруг и сейчас подействует.
Я вспомнил, что мой пистолет остался наверху, в казавшейся абсолютно безопасной Берлоге незачем носить с собой плазменный разрядник!
Простецы помогли облачиться. Вначале стеганка, потом упрятанная под холстом кольчуга, очень гибкая, с миниатюрными звеньями. Возьмешь в руки — кажется тяжелой, а когда наденешь, вес не чувствуется. Меч меня озадачил: никогда не держал в руках и пользоваться, ясное дело, не умел, чем в очередной раз изумил Зигвальда, полагавшего клинок естественным продолжением руки. В качестве оружия ближнего боя пришлось взять кинжал и сравнительно понятный самострел — механика примитивная, ложе, тетива из стальной струны, маленький рычаг-ворот, ее натягивающий, и сумочка на ремешке, в которой уложено полсотни тонких оперенных болтов с серебряными наконечниками.