— Ложись!
Я подошел к кровати и снял покрывало.
— А ты?
— Я уже поспал сегодня. И дела есть.
— Ты только не уходи никуда, — попросила она, пытаясь снять кроссовки. Я помог и уложил ее под одеяло прямо в одежде. — А то я боюсь одна.
— Не уйду, — соврал я. — Как я могу тебя бросить?
— Не бросай! — жалобно попросила она сонным голосом.
Я подождал еще немного. Ровное дыхание доносилась с кровати. Я подошел, наклонился. Она спала, уткнувшись носом в подушку и сложив перед собой руки. Я поцеловал ее в щеку и погладил по голове — она даже не пошевелилась.
Я поцеловал ее в щеку и погладил по голове — она даже не пошевелилась.
Я вышел из номера и закрыл за собой дверь. Ключ положил в карман. Когда Рита проснется, ей не просто будет сразу сообразить, почему она заперта, но выбраться не составит труда — достаточно позвонить администратору. Куда опаснее после всего случившегося было оставлять дверь открытой.
Я спустился в холл и быстро прошел мимо дежурной. Спрашивать ее, где здесь милиция, не стал. Вчера, гуляя с Ритой, я обратил внимание на эту вывеску. Это было неподалеку…
5.
— Фамилия, имя, отчество?.. Год рождения? Полная дата…
Он заполнял бланк допроса, не поднимая головы. Наверное, стеснялся заметного лилового синяка, украшавшего левую скулу. Вчера я приложил ему хорошо…
— Расскажите, пожалуйста, подробно о том, чему были свидетелем этой ночью…
Слово «свидетель» он выделил интонацией. Ловушка для дураков. Сейчас я, предупрежденный об ответственности за ложные показания, выложу все, и из свидетеля стану обвиняемым. Знаем, читали…
У меня было время подумать о допросе. Сонный дежурный районной милиции, которого я прошедшей ночью вырвал из объятий сладкой дремы, долго смотрел на меня с подозрением и даже попросил дыхнуть. Убедившись в отрицательном результате, со вздохом взял фуражку и попросил отвести. Поднимать группу с машиной он даже и не подумал.
Я отвел его в переулок, и, увидев тело, он сначала ошарашено уставился на него, а потом пулей сорвался с места, бросив меня у трупа. Я едва успел выкурить сигариллу, коробку которых предусмотрительно захватил из номера, как появилась машина, затем еще одна, затем еще… Меня в завязавшейся суматохе оттеснили к забору, и только спустя час немолодой, круглолицый подполковник с двойным подбородком (как я понял — местный милицейский начальник) велел отвести меня в райотдел. Там я просидел на диванчике для посетителей до позднего утра — никто и не подумал поместить убийцу за решетку. Даже покурить на крыльцо я выходил свободно. И только часов в десять милиционер из новой дежурной смены отвел меня в прокуратуру…
Краповый берет закончил писать и поднял на меня глаза. Лиловый синяк у него расползся на полщеки. Угораздило меня…
— Итак, вы утверждаете, что потерпевшую вероятно загрыз какой-то странный старик, которого вы потом убили ударом швабры?
— Так точно.
— А милиция никакого старика не обнаружила. Хотя обыскала всю башню.
С минуту он наслаждался моей растерянностью. И добавил:
— В комнате, где вы спали, нашли на полу несколько небольших пятен, похожих на кровь. Сейчас с образцами работают эксперты. Но если выяснится, что это не кровь, или она не принадлежит потерпевшей…
— Тогда получится, что женщину загрыз я?
— Не думаю, — сказал он серьезно. — Ударить — да! — он потрогал синяк на щеке (я мысленно вздохнул). — Но грызть… Извините, но очень трудно вообще поверить вашим словам. Чтобы человек человека…
— Что тут невероятного? Какой-то сумасшедший бомж. Или обкуренный. Я его оглушил, он очнулся и куда-то уполз…
— Это у вас в столице, наверное, сумасшедшие бомжи бродят стаями! — раздраженно сказал он. — И курят марихуану или что там еще. Столичным бомжам она по карману… У нас городок маленький, каждый человек на виду. Нет ни одного с такими приметами. Милиция сейчас проверяет все неблагополучные квартиры и прочесывает окрестности, но, думаю, никого не найдет.
Милиция сейчас проверяет все неблагополучные квартиры и прочесывает окрестности, но, думаю, никого не найдет. Не договариваете вы, Аким Сергеевич!
— Что именно?
— По вашим словам выходит, что вы спокойно спали в башне, как некто вдруг стал ломиться в дверь. Вы открываете дверь, и этот… — он помедлил, подбирая слово, и произнес со вздохом: — бомж нападает на вас с целью удушить или загрызть, — он хмыкнул. — После чего вы бьете его ручкой швабры, он падает, вы одеваетесь и идете в милицию. Но идете как-то странно. Забредаете в переулок, который совершенно не по пути, находите труп, после чего отправляетесь в гостиницу, но уже с какой-то женщиной, и только потом появляетесь в милиции. Странно все это.
— Вся ночь была странной. На меня не часто нападают сумасшедшие бомжи. И загрызенные женщины попадаются редко.
Он помолчал, видимо, соглашаясь. И спросил:
— Что за женщина возвратилась вместе с вами в гостиницу?
— Незнакомая. Просто подошли к дверям одновременно.
— Случайно не Маргарита Голуб?
— Мы с ней поссорились вчера. Вы же сами видели.
— Видел, — вздохнул он. — А вот администратор не разглядела спросонок, кто пришел с вами. В номере Голуб ее не — я стучался, а потом уточнял у администратора: она не появлялась с вечера. Уехала что ли… Но как, если машина на стоянке?