Сорки опустился на свое место, незаметно вытирая ладони о брюки.
Вайнстоун обвел взглядом зал.
— Что у нас на очереди? О, еще один больной доктора Сорки. Доктор Радецки, вы тоже будете представлять этот случай?
Сорки громко щелкнул пальцами, сейчас в душе у него все пело. «Они не посмеют напасть на меня, пусть кусают Манцура, но только не меня».
— Могу я кое-что добавить? — вскочил я, не дождавшись слова (не позволю Сорки так легко проскочить!). — Доктор Сорки, разве у вашего пациента не было язвы двенадцатиперстной кишки? Вы открывали двенадцатиперстную кишку и нашли кровоточащий сосуд? Пациент кровоточил оттуда, а вы кусок за куском удаляли его здоровый желудок!
«Что несет этот еврей?» — было написано на лице Сорки, он наклонился вперед, чтобы получше расслышать мои слова.
— Доктор Сорки, вы будете отвечать? — спросил Вайнстоун.
— Мы не поняли, что он сказал, — закричал Рахман Готахеди. — Повторите!
— Доктор Зохар выдвинул предположение, что источник кровотечения был в двенадцатиперстной кишке, — объяснил Вайнстоун.
— Доктор Зохар может выдвигать какие угодно предположения, — твердо проговорил Сорки, чеканя каждое слово, — но факт остается фактом — пациент кровоточил из желудка, у него был эрозивный гастрит, гастрит! Я должен еще повторить? Все слышали заключение доктора Хоури? — Сорки поднял руки, изображая отчаяние. — Согласитесь, друзья, обсуждать больше нечего.
Я пытался ответить ему что-то, но мои слова тонули в воздухе, меня уже никто не слушал. В этот же самый момент Вайнстоун попросил Радецки представить следующий случай.
Сорки успокоился, сидел откинувшись в кресле и поглаживал усы. Толкнув локтем Стига Расмуссена, он громко прошептал:
— Хотят учить нас хирургии, горе-преподаватели.
Расмуссен с улыбкой подмигнул ему, потом вытер платком вечно потный лоб и пожаловался:
— Здесь всегда жарко, Мо.
— Подожди, Стиг, следующий случай будет еще жарче. «Мне не следовало председательствовать сегодня на этой конференции», — думал Вайнстоун, рассеянно слушая Радецки.
Нашему старомодному председателю был не страшен Сорки с его угрозами, он не выносил прямой конфронтации, предпочитая жалить своих врагов в спину. «Надо было пригласить Раска на место председателя».
— Речь идет о женщине восьмидесяти лет, — монотонно читал свой текст Радецки, — она ранее перенесла левостороннюю гемиколэктомию по поводу аденокарциномы Duke В толстой кишки. Рутинная контрольная колоноскопия выявила нерегулярную массу вокруг шва на участке анастомоза. Днем позже пациентка была оперирована по поводу вероятного рецидива в анастомозе. Участок анастомоза был резецирован. Послеоперационное течение гладкое. По результатам гистологии шовная гранулема.
«Очевидная непоказанная операция, — думал Вайнстоун. — Но мне нужно подвести ее к умеренным выводам».
— Доктор Радецки, каков был предоперационный диагноз?
— Рецидив в анастомозе.
— Вы получили гистологическое подтверждение?
— Нет, доктор Вайнстоун, мы ориентировались на колоноскопическую картину.
— Они даже не потрудились дождаться гистологии, — выкрикнул я с места, — оперировали утром после колоноскопии.
Тут я их зацепил.
— Доктор Радецки, почему вы не дождались результатов морфологии? — спросил Вайнстоун.
Радецки холодно и внятно ответил:
— Решение оперировать как можно скорее было принято ответственным хирургом.
Тишина захватила весь зал, поскольку аудитория ощутила нарастающую конфронтацию между председателем и Сорки.
— Доктор Сорки, что вы скажете?
— Уважаемый председатель, доктору Зохару почему-то не понравилось время операции, он, возможно, не знает, что у пациентки была непроходимость и существовали свидетельства обструкции толстой кишки на участке разрастаний. — Он перевел дыхание. — Операция была неотложной мерой, мы не могли ждать заключения патолога.
— Можно посмотреть предоперационный обзорный снимок брюшной полости? — спросил доктор Рубинштейн, полуотставной частный хирург, известный тем, что зарабатывал больше денег на бирже, чем в операционной. Рубинштейна считали независимым и голосистым.
— Снимок покажет, была у нее непроходимость или нет.
— Есть у нас снимок? Можем мы его увидеть? — спросил Вайнстоун у резидента-рентгенолога.
Резидент долго и неловко рылся в огромном конверте с рентгенограммами, а затем сконфуженно ответил:
— К сожалению, предоперационного снимка нет.
— Снимка нет, потому что его не сделали, — громко уточнил я. — Он был вовсе и не нужен, поскольку у пациентки не было непроходимости!
Сорки подскочил, не дожидаясь пока Вайнстоун предоставит ему слово.
— Я советовал бы доктору Зохару ознакомиться с фактами и не вводить в заблуждение представительное собрание. Правда в том, что у пациентки была полная непроходимость. Колоноскопист не смог провести колоноскоп за анастомоз. Объяснив пациентке ситуацию, мы выполнили неотложную лапаротомию, как было необходимо.
Я поднялся, обращаясь к Вайнстоуну и игнорируя Сорки:
— Как же у нее могла быть непроходимость, если она получила предоперационную подготовку кишечника, что невозможно сделать при полной непроходимости!
Поняв, что обсуждение снова уходит из-под контроля, Вайнстоун избрал проверенную временем тактику снятия проблемы с обсуждения.