Прекрасно просто, что не по карману ей более современные и авантажные корабли. Гораздо труднее было бы оторваться и уцелеть при этом от какого-нибудь «Рамадана» с его сорока узлами, четырьмя установками противокорабельных ракет и солидной пушечкой в семьдесят шесть миллиметров. Окажись тут «Рамадан», «Джофар» или «Аль Сиддик»…
— Самый полный! — проорал он яростно.
Жизненно важным было улепетнуть в территориальные воды Эль-Бахлака как можно быстрее. То, что они сейчас учинили, автоматически превращало кораблик и его команду в пиратов, которых просто обязан отловить в самых что ни на есть нейтральных водах любой военный корабль независимо от национальной принадлежности. Если чертов сторожевик начнет орать в эфир панические призывы, излагая ситуацию даже без малейшего приукрашивания, придется хреново…
Справа шел белый корабль под французской бандерой, и с его палубы беззаботно махала руками пестрая туристическая шобла. Отвечать им той же любезностью не было ни времени, ни желания — и суденышко промчалось буквально метрах в сорока перед носом француза.
На корме приникли к пулемету Пеший-Леший и Викинг. Оставшийся пока что без работы Зоркий Сокол тоже был готов в любой момент обидеть каких-нибудь уродов. Вундеркинд стоял с видом первопроходца, уцепившись на первый подвернувшийся гак. Что до Паши, он наслаждался жизнью, держа должный курс, выжимая полный газ, время от времени азартно оглядываясь на Мазура с довольной ухмылкой, орал во всю ивановскую:
— Нас водила молодость в сабельный поход, нас бросала молодость на кронштадский лед! Боевые лошади уносили нас, на широкой площади убивали нас!
Мазур ему не мешал — в конце концов, у рулевого должны быть заняты только руки и глаза… Он и сам поддался этому пьянящему азарту — они мчались во весь опор со скоростью торпедного катера, они были молоды, сильны и яростны, они хорошо сделали свою работу, и вокруг сияло море, а вверху сверкало солнце, и хотелось, чтобы так было до скончания времен — тугой соленый ветер в лицо, пенные брызги, игравшая на каждой жилочке скорость и молодая мила…
Слева обнаружилось нечто внушавшее подозрения — отчаянно дымивший трубой низкий силуэт с орудийной башенкой на баке, замышлявший пойти на перехват. Флага Мазур пока что не мог рассмотреть, и не определил тип корабля. Но это уже не имело значения — впереди, на горизонте, показалась темная полосочка желанного берега, а навстречу, левее, на полном ходу шел красавец «Ворошилов» с двумя бахлакскими кораблями по правому борту, и в небе показалось звено истребителей, так что хотелось по-мальчишески высунуть язык всем преследователям: «Что, съели?»
Он оглянулся. Незадачливый преследователь, столь неожиданно обнаружив перед собой и над собой серьезного противника, взяв лево руля, уходил по широкой дуге. Кажется, до эль-бахлакских территориальных вод оставалось еще не менее мили, но это уже не имело значения, действовало примитивное право силы — а дипломаты, ежели что, потом отпишутся, не впервой…
Глядя на приближавшегося «Ворошилова», Мазур забыл обо всем скверном, что с ним в последнее время приключилось — и был доволен жизнью, черт побери…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ЖИЛИ-БЫЛИ ГЕНЕРАЛЫ…
Контр-адмирал Адашев внимательно, с нешуточной заботой наблюдал, как морячки с «Ворошилова» в рабочих робах грузят в кузов какие-то аккуратные ящики, и при каждом неловком движении нижних чинов лицо его высокопревосходительства страдальчески искажалось. Адмиральские мебеля (о, конечно, приобретенные здесь самым законным образом!) требовали неусыпного внимания…
— Куда он, ты не знаешь? — негромко спросил Мазур.
Адмиральские мебеля (о, конечно, приобретенные здесь самым законным образом!) требовали неусыпного внимания…
— Куда он, ты не знаешь? — негромко спросил Мазур. — В Союз?
— Плохого ты мнения насчет оборотистости его превосходительства, — с усмешечкой ответил Лаврик. — Загранкомандировочки иначе оплачиваются, тем более цельным адмиралам… В Афганистан наш орел ухитрился перевестись, связи включив. Там, конечно, не в пример поспокойнее, чем в нашей дыре. Сонное царство просто.
— А откуда в Афганистане море? — искренне удивился Мазур.
— Моря там, конечно, нет, — серьезно сказал Лаврик. — Там и рек-то не сыщешь… Но под боком-то Пакистан, а уж там море имеется. Сам знаешь, как это бывает — моря нет, но даже в сугубо сухопутной стране должны присутствовать военно-морские координаторы, уполномоченные и представители. Все законно, не подкопаешься — дело там для него найдется… но хребет особо не натрудишь.
Он смотрел на адмирала с той же хищной брезгливостью. У Мазура были свои догадки касаемо кое-каких несообразностей — но он предусмотрительно держал их при себе…
Юсеф чуть ли не жалобно протянул:
— Товарищи, нам пора ехать…
— Адмирал грузит секретную документацию, — сказал Лаврик с непроницаемым лицом. — Сейчас поедем, последний ящик…
Юсеф нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он был серьезен и хмур — и в этом не было ничего необычного, майор всегда, сколько Мазур его знал, смотрелся олицетворением деловой суровости. Однако и младший братишка, Ганим, балагур и весельчак, легкомысленный вьюнош, был сегодня прямо-таки зеркальным отражением старшего.
Право слово, неспроста… Мазур покосился на Лаврика: тот чем-то напоминал революционного балтийского матроса — через плечо у него висел «Стечкин» в деревянной кобуре, немногим меньше маузеровской, а в кармане угадывались две гранаты, что характерно, со вставленными взрывателями.
Взяв Лаврика за локоть и отведя чуть в сторонку, Мазур тихо спросил:
— Случилось что-нибудь?
— Глупости, — ответил Лаврик рассеянно. — Преобразования и реформы идут на всех парах, единение народа и власти небывалое…
— А серьезно? Зачем-то нас всех с утра тащат к Касему? Вряд ли он собирается регалии навесить — вроде бы не за что на этот раз, по моему разумению…
— Ну, если серьезно… — сказал Лаврик. — Если серьезно, то в столице… Черт, даже не скажешь «неспокойно». Все вроде бы спокойно, но в воздухе что-то этакое носится… Как тогда в Африке. Помнишь?
— Помню, — поморщился Мазур. — Хотя — век бы не помнить… Переворот?
— Ну, не стоит так мрачно, — сказал Лаврик. — Вроде бы нет признаков, симптомов, оснований и вождя… Для переворота, как правило, нужен вожак, иначе получится не переворот, а позорище. Применительно к нашему случаю… Асади против Касема ни за что не пойдет. Хасан — мелочь пузатая. Барадж… Знаешь ли, с утра ходят темные слухи, что Барадж сбежал из страны. Взял да и смылся. Одни говорят, что перелетел на легком самолетике в Могадашо, другие — что по сухопутью дернул к саудовцам. Один умник заверял, будто ему достоверно известно, что Барадж рванул к Джарабу, но лично я в эту глупость никак не верю. Джараб его моментально вздернет…
— Понятно, — сказал Мазур.
Лаврик смотрел на него пытливо:
— Интересное у тебя лицо…
— В смысле?
— А ты ничуть не удивился, узнав, что Барадж сбежал, — пояснил Лаврик с улыбочкой, которую в зависимости от обстоятельств знавшие его именовали то «тонкой», то «гнусной».