Путешествие из Аравийского полуострова в Африку они, как любой понимающий человек на их месте, предприняли в самом узком месте пролива — так что плыть пришлось тридцать с лишним миль, не более того. Разумеется, под водой, на приличной глубине. Пролив днем и ночью прямо-таки кишел кораблями, в том числе и своими — но, право же, нет никакой разницы, врежешься ты в подводную часть супостата или насквозь родного судна…
Оценить по достоинству экзотический для этих мест подводный аппарат могли только рыбы, по своей безмозглости вовсе на это не способные. Правда, у рыб было одно ценнейшее качество: они и настучать не могли.
Одним словом, аппарат приближался к месту своего назначения, не замеченный ни единым посторонним существом, обладавшим бы интеллектом. Подводные жители, интеллектом не обладавшие, попросту на всякий случай торопились убраться с дороги, не зная, чего следует ожидать от этой десяти метровой штуки, больше всего похожей на старомодный самолетик, только гораздо более округлый, пузатый, с открытой кабиной, где торчали в три ряда шесть голов, обтянутых черным, в масках, с загубниками во рту.
Когда управляющий «Тритоном» Викинг, убедившись, что они прибыли на место, и после обмена соответствующими жестами с Мазуром получивший от того разрешение лечь на грунт, проделал соответствующие манипуляции и аппарат опустился на каменистое дно, улегся там почти без крена, все испытали нешуточное облегчение. Обернувшись, Мазур с непонятной профану радостью смотрел, как три троса с продолговатыми контейнерами опускаются за корму, замирают на грунте…
Хотелось смахнуть пот со лба, хотя в гидрокостюме этого никак не проделаешь. Что называется, обошлось. А ведь не раз случалось, что тросы наматывались на винт, а то и опутывали шею кому-нибудь из пассажиров.
Далеко не в первый раз Мазур позволил себе крамольные мысли по поводу высокого начальства — приправленные к тому же изрядной порцией сугубо морской лексики.
Лет двадцать пять уже весь остальной мир строил сверхмалые подводные лодки для диверсантов, отличавшиеся от «нормальных» исключительно размерами. Обычные субмарины, только маленькие. В них модно было путешествовать со всем мыслимым комфортом, без загубника во рту, без баллонов на спине, в сухой одежде. Но у советских, как давно подчеркивалось, собственная гордость. Советские «Тритоны» были открытыми, профессионально выражаясь, «мокрыми» — этакие подводные мотоциклы, по сути, корыта с мотором. Давно уже ходили весьма похожие на правду слухи, что все отмеченные наградами и премиями за разработку новой техники (в том числе начальник военно-морской разведки) получили свои регалии, как письменно сформулировано, «за внедрение спецтехники, не имеющей аналогов в мировой практике». Формально это была святая правда — никто в мире и в самом деле не собирался клепать подобные сооружения, где аквалангисту было примерно так де комфортно, как пилотам первых самолетов из фанеры и проволоки. Мазур слышал в Главном штабе краем уха, что какой-то ленинградский «ящик» стал разрабатывать сверхмалую «сухую» лодку, но ведь прекрасно известно, сколько у нас времени пролетит меж разработкой и внедрением.
Отогнав эти недостойные советского человека мысли и эмоции, он оттолкнулся руками от поручней, взмыл над «Тритоном» и жестами отдал приказ. Контейнеры отцепили, и шестерка, паря невысоко над дном, выстроилась в походный порядок. А вскоре двинулась к берегу, привычно буксируя контейнеры. Согласно заранее полученному приказу, Пеший-Леший бдительно присматривал за Вундеркиндом, вновь оказавшимся в невыгодной для себя и обременительной для других роли слабого звена. Но ничего тут не поделаешь, попала собака в колесо — пищи, да беги. От Мазура в данном случае ничего не зависело, с его желаниями не считались — вместо чистой диверсионки начальство вновь крутило какие-то комбинации в стиле плаща и кинжала…
Ночное плаванье под водой — задача нелегкая, но они была профессионалы в своем деле и благополучно достигли берега. Вновь прошли через томительные минуты полнейшей неуверенности в ближайшем будущем — напряженное ожидание засады, готовность браво полечь всем до единого, ежели что… Ну, в конце концов, той бесшабашной рыбе, что миллиард лет назад вздумала жить на суше и, шлепая ластами, полезла на берег, пришлось, надо полагать, даже потяжелее. Так что человеку хныкать как-то даже и унизительно…
Итак, они были в сомой настоящей Африке, отчего, сказать по секрету, не испытывали ни малейшей радости. На безоблачном небе сияли россыпи нереально крупных звезд, впереди чернели скалы, сзади накатывался прибой, стояла совершеннейшая тишина, и не было никакого комитета по встрече. Пока что обошлось.
Они стояли на сухой земле, навьюченные, как ишаки — мины из контейнеров, акваланги, немаленький боезапас, совсем чуть-чуть жратвы и воды.
Пока что обошлось.
Они стояли на сухой земле, навьюченные, как ишаки — мины из контейнеров, акваланги, немаленький боезапас, совсем чуть-чуть жратвы и воды.
— Веди, Сусанин, — сказал Мазур тихонько.
Не выказывая ни малейших признаков неуверенности, Вундеркинд сверился с картой, подсвечивая себе крохотным фонариком — «гнилушкой», решительно указал направление, и они двинулись к горам — Викинг и Крошка Паша в качестве боевого дозора Мазур с Вундеркиндом посередине, сосредоточенно слушавший на ходу эфир Пеший-Леший и Зоркий Сокол — замыкающим.
Ночное путешествие протекало без малейших осложнений и неожиданностей. Боевой дозор двигался совершенно спокойно, Крошка Паша временами прилежно рапортовал, что судя по состоянию эфира, нет ни следа свойственного акциям интенсивного радиообмена — а тот радиообмен, что имеет место, касается насквозь рутинных дел, ночных будней тех структур, что по природе своей обязаны бдить круглосуточно.
Так они двигались с полчаса, все ближе подходя к заслонявшим звезды горам. Остановились в широком длинном ущелье — опять-таки по указаниям Вунеркинда, рассредоточились и сняли груз. Луны не было, но усыпавшие небосвод звезды давали достаточно света. На взгляд иной поэтической натуры, обстановка вокруг была самой что ни на есть романтической — причудливые тени, лабиринты высоких камней, теплый ветерок налетает с моря редкими порывами, иногда раздаются загадочные, ни на что не похожие звуки — когда ветер мечется в расщелинах — ни малейших признаков цивилизации вокруг, при некотором напряжении фантазии легко поверить, что ты оказался в далеком прошлом, один-одинешенек на планете… Циник и практик Мазур, однако, смотрел на окружающее сугубо утилитарно — постоянно высматривая удобные для засады места и прикидывал, как от этой засады отлаиваться, ежели что.
— Ну и? — спросил он негромко.
— Сейчас, — сказал Вундеркинд преспокойно. — Самое время.
Он достал из кармана фонарик, нацелился им в темноту и несколько раз нажал кнопку, всякий раз при этом передвигая цветные стекла. Почти сразу же метрах в пятидесяти от них, в тени скалы, вспыхнул красный огонь, за ним — желтый, потом опять красный.
Вслед за тем послышались шаги — кто-то приближался от скалы. Не трудно было определить, что неизвестный не растяпа, шагает в полумраке с определенной сноровкой, но до отточенной спецназовской бесплотности ему все же далеко.
По тихой команде Мазура подходившего взяли на прицел Викинг и Крошка Паша — а остальные сосредоточились на окружающем. Сам Мазур, слава богу, с подобным не сталкивался, но прекрасно знал: не раз случалось, что такие вот контактеры подводили пришедших на встречу под перекрестный огонь или грамотный захват.
Вундеркинд, когда впереди обозначился неспешно приближавшийся силуэт человека с непокрытой головой, направился ему навстречу, и они сошлись метрах в двадцати от ощетинившейся стволами группы. Разговор велся шепотом, не долетало ни звука — и продолжался он недолго. Вундеркинд вернулся, а незнакомец оставался на прежнем месте.
— Шагаем, — просто и буднично сказал Вундеркинд. — Все в ажуре.
Они вновь выстроились в прежнем порядке — и двинулись меж скал за маячившей впереди неизвестной фигурой. Проводник первое время часто оглядывался, потом перестал. Мазур тревожился скорее по инерции, согласно въевшимся рефлексам. Поджидай их засада, она обязательно бы вступила в дело либо на берегу, либо в точке встречи. Хотя расслабляться, конечно, нельзя, кто их знает — быть может, кому-то непременно надо подловить незваных гостей в самой что ни на есть недвусмысленной ситуации, грубо говоря, прямо на девке со спущенными штанами — накинуться, когда они начнут работать…
Обошлось, пройдя километров десять, они вышли к цели.