Мазур плавным движением взял с металлического сиденья автомат. Он ничего еще не понимал толком, но знал одно: это чересчур даже для революционного захолустья, где борьба с контрреволюцией иногда предстает в вовсе уж неприкрытой прямоте. Как-никак присутственное место, по советским меркам — то ли горсовет, то ли горком…
Потом он услышал резкую команду Ганима — и черноберетники высыпали из кузова, укрылись за броней, направив стволы в сторону площади. И, уже не колеблясь, отдал приказ своим ребятам. Они в секунду соскочили с брони, прикрыли лимузин.
Мазур задрал голову. Висельник был в форме, с шевроном «львов революции» на рукаве. Физиономия у него… Ну да что тут говорить, одно слово — висельник…
Только теперь он обратил внимание, что флаг над входом — вовсе не эль-бахлакский. Зелено-красный штандарт с золотым, раздвоенным на конце клинком и арабской надписью. «Зульфикар, меч пророка, — пронеслось у него в голове. — Знамя Джараб-паши… Что такое? Война началась, пока мы ехали? Хреново…»
Рядом оказалась Лейла с браунингом наголо. Вид у нее был до ужаса воинственный.
— Что-то неладно, — тихонько сказала она.
— Ценное наблюдение, — поморщился Мазур. — Паша, Бульдозер! Посмотрите там, осторожненько!
Он кивнул в сторону входа, и оба поименованных, пригибаясь, прикрывая друг друга, кинулись внутрь.
— Ух ты! — рявкнул товарищ Хоменко, выбираясь из лимузина с автоматом наперевес. — Определенно, Кирюша, контрреволюция! Счас мы ее разъясним… Р-рота, стройся!
Он благоухал свежайшим алкоголем — очевидно, дреманув чуток в машине, принялся, проснувшись, в темпе наверстывать. У Мазура даже не было времени сердиться. Он просто сделал шаг вперед и сказал бледному послу:
— Убери этого мудака на хер! Кому сказал, мать твою?
Посол, на котором лица не было, с помощью державшегося уже не так буйно партийного журналиста принялся запихивать высокого гостя в машину, а тот старательно выдирался, выкрикивая команды, грозно потрясая автоматом и явно намереваясь поразить в одиночку всю местную контрреволюцию. Уже не обращая на него внимания, Мазур подбежал к Ганиму.
Майор, опустив автомат, напряженно смотрел в сторону площади. Проследив за его взглядом, Мазур увидел, что на всех трех ведущих к площади улочках появились вооруженные люди, и их было, пожалуй что, многовато. Всадники и пешие. Двигаясь ничуть не суетливо, спокойно, с видом хозяев положения, они достигли площади и остановились, не делая попыток на нее выйти. Стояли, держа наизготовку автоматы и длинные британские винтовки. Для автомата пока что далековато, а вот чертовы «ли-энфилды», хотя и старомодные, прицельно бьют на пару километров.
— Командир! — сказал сзади Бульдозер. — Внутри полный бардак. Все разбросано, как после махновцев… Но жмуриков нет. Похоже, оттуда попросту драпанули. Пулевых отметин нигде нет, там, внутри, не хлестались…
Пришла пора командовать — не такая уж почетная функция, как может показаться… Мазур набрал побольше воздуха в грудь и рявкнул:
— Внимание! Отступить в здание в полном порядке! Пулемет прикрывает!
Мимо него протащили внутрь вырывавшегося товарища Хоменко.
— Майор! — крикнул Мазур непререкаемым тоном. — В здание!
Ганим повиновался. Они заняли позицию на первом этаже, примостили оружие на подоконнике. Мышеловка захлопнулась, поздравил себя Мазур с констатацией этого нехитрого факта. Хрен отсюда прорвешься, располагая столь убогими силами — а на подступах к площади скопилось уже не менее полусотни вооруженных людей, державшихся пока что индифферентно…
Мазур оглянулся в ту сторону, где радист Ганима, присев на корточки, с безнадежным видом кричал что-то в микрофон.
— В здание!
Ганим повиновался. Они заняли позицию на первом этаже, примостили оружие на подоконнике. Мышеловка захлопнулась, поздравил себя Мазур с констатацией этого нехитрого факта. Хрен отсюда прорвешься, располагая столь убогими силами — а на подступах к площади скопилось уже не менее полусотни вооруженных людей, державшихся пока что индифферентно…
Мазур оглянулся в ту сторону, где радист Ганима, присев на корточки, с безнадежным видом кричал что-то в микрофон. Обменявшись с ним парой фраз, Ганим шепнул Мазуру:
— Бесполезно. Сплошные помехи. Глушилка направленного действия.
— У Джараба что, такие есть?
— У него много чего есть, — сказал Ганим с видом удрученным, но не сломленным. — Будем драться, товарищ Мазур?
— С кем?
— Как это? А эти?
— Они пока что в драку не лезут… — сказал Мазур.
— Чесануть…
— Я тебе чесану, сопляк долбаный, — сказал Мазур, не выбирая выражений. — Кто здесь командует?
— Вы, товарищ Мазур…
— Вот и сиди смирнехонько. Не слышу?
— Есть…
— То-то.
Лейла стояла рядом с напряженным лицом, азартно закусив губу. Покосившись на браунинг в ее руке, Мазур поторопился уточнить:
— Тебя это тоже касается. Внимание!
Из одной улочки вышел на площадь человек — и быстрой походкой направился прямо к зданию, помахивая белым большим платком, довольно чистым. Оружия при нем вроде бы не имелось — во всяком случае, на виду оружия он не держал.
Когда до крыльца ему оставалось метров десять, он остановился, широко расставив ноги — абориген в военной форме без знаков различия, нестарый, невозмутимый. Мазур высунулся в окно, свистнули состроил вопросительную рожу.
— Кто ваш командир? — крикнул человек.
— Я, — незамедлительно ответил Мазур.
— Советский? — произнес парламентер на том же неплохом английском.
— Именно, — сказал Мазур.
— Джараб-паша приглашает вас на беседу. Он клянется честью, что вам не причинят ни малейшего вреда. Джараб-паша с вами не воюет. Он просто хочет поговорить. Прошу вас!
Мазур помедлил какое-то время.
— Я бы пошел… — предложил случившийся рядом Лаврик. — По-моему, это больше по моей части…
— Стой себе, — сказал Мазур. Кивком подозвал Бульдозера. — Остаешься за старшего. Если что — так вы уж… Как следует.
Он положил автомат на подоконник, примостил рядом вынутый из кобуры пистолет — а вот гранату на всякий пожарный положил во внутренний карман, расстегнув китель почти донизу.
— Товарищ капитан-лейтенант… — прошептал рядом бледный посол. — Скажите им там, что в случае чего вся мощь Советского государства будет обращена…
Мазур посмотрел на него, пожал плечами и спокойно сказал:
— А пошел ты…
И вышел на крыльцо в вечерний сумрак. Человек с платком посторонился с таким видом, словно они стояли не на огромной площади, а в тесном коридоре, где двоим ни за что не разойтись. Мазур строевым шагом прошел мимо него. Парламентер наддал, догнал, зашагал рядом.
В окружающей тишине звук шагов разносился далеко. Люди, к которым Мазур все более приближался, стояли неподвижно. Никто в него специально не целился. На буйную ватагу это никак не походило — скорее уж на спаянную железной дисциплиной воинскую часть.