Южное лето (Читать на Севере)

* * *
— Чего это они всю Одессу перекопали?
— Метро ищут.
* * *
Если в артель портовых грузчиков попадал нежелательный человек, двое клали ему мешок на спину на один сантиметр ниже и он его, подбрасывая, поправлял.
К концу смены он падал от усталости.
Он не мог понять, что прежде, чем хватать мешок, надо наладить отношения.
* * *
Август.
Солнечные десять утра. Вы стоите на улице по дороге на пляж и внимательно рассматриваете всех.
Это значит — женщин.
Какое чудесное занятие.
Займитесь этим. Я расскажу, как это делается.
Главное, что это нравится и вам, и им.
Как же в летнее воскресенье обойтись без этого удовольствия?..
Вы думаете, я поставил вопрос в конце?.. Нет. В начале.

Конкурс в театр

Алло, алло, алло!.. Да, конкурс в наш театр. Двадцать пятого в десять часов утра. Ваша фамилия?.. Штепнер?.. Кефнер?.. Ступнер?.. А как? Какая первая буква?.. Штульпер?.. Первая буква?.. Что у тебя в начале?.. Ка?.. Ха?.. Ша?.. Хушпер?.. Эн?.. Мишпер?.. Шнейпер?.. У тебя дэ?.. Думпер?..
Вот что. Давай не приходи! Хватит! Всё! Двадцать пятого в десять утра не приходи! У тебя дикция!.. Михлер?..
Нет! Не учи ничего! Только ты!..
Не дай бог! Извини нас! Ты не приходи!!! Один!!!
* * *
Откуда столько тупых в зале?
— Вы на каком расстоянии от Одессы?
— 4000 километров.
— И не надо менять.
* * *
Как я умирал на одном концерте в Киеве.
Я на сцене. В первом ряду пара: он и она.
Я начинаю говорить — они начинают говорить.
Я замолкаю — они замолкают.
Я им шепчу: «Замолчите», — они и после этого говорят.
Я чуть не заплакал. Я испортил весь концерт, проклял
всё на свете, ушёл со сцены, спросил: «Кто это?»
Мне сказали: «Это иностранец с переводчицей».
* * *
Сидим, смотрим ТВ.
Там следователь звонит в дверь.
Мама говорит:
— Слушай, звонок как у нас…
Тот опять звонит.
— Ну точно наш звонок.
Там следователю открыли, а у нас звонки продолжались. Когда мы открыли, в двери торчала записка: «Как вам не стыдно!»
* * *
— Скажите, это 63-39-90?
— Да.

— Ой, извините, я не туда попал.

В коммуналке

Дед собирается в туалет в конце коридора.
Включает у себя свой свет.
Берёт ведро воды.
Пока доходит до туалета, там кто-то сидит.
Под его светом.
Дед не может этого выдержать.
Срочно бежит обратно с ведром воды.
Выключает свой свет.
За это время тот выходит.
Дед берёт ведро воды.
Включает свой свет.
Идёт в туалет.
Пока доходит, там кто-то сидит.
Дед хватает ведро, бежит обратно, выключает свой свет.
Идёт в туалет без ведра.
Дежурит у дверей.
Оттуда выходят, он бежит обратно, хватает ведро, включает свой свет.
Бежит в туалет, там кто-то сидит.
Он бежит обратно, падает, выливает ведро, выключает свой свет.
Идёт в туалет.
Сидит без воды и в темноте.
* * *
Сёма, где ты? Во дворе?! Где во дворе?! (
Разнообразно.) Где ты?!. Где ты? Где ты?!. Вот где ты! Вот где ты… Ах вот где ты! (
Колотит его.) Ах вот где ты! Ах вот где ты!.. Где ты, Сёма?! Где ты?..
* * *
Здесь когда-то было столько интеллигенции! Когда один спрашивал, который час, трое отвечали: «Спасибо».
Но были бережливы. Одна старушка спросила, который час, её подруга одёрнула:
— Вот же у меня часы.
— Спрячь!
* * *
Вот мы такие:
кто уезжает — не подталкиваем,
кто остаётся — не задерживаем.
* * *
— Чтоб вы все знали, вторая жена — это протез.

Грише Ковалевскому
(контрабас у Спивакова)

Слушай, Гриша!
Тебе очень хочется нас испугать: «Мне шестьдесят! Мне шестьдесят!»
Нормально, Григорий!
Мальчишка ты, и возраст твой копеечный.
Посмотри на Валери Жискар д’Эстена!
На Любимова!
И сникни.
Щипай свой инструмент, верти его в руках.
Задай им ритм. Всем задай.
Пусть они ещё долго отходят от твоего ритма.
От удара.

От удара. От низкого биения в грудь твоей рукой, Григорий.
Твой инструмент, Григорий, дольше и больше всех, и ты владеешь им, Григорий, виртуозно.
Куда ты только с этим инструментом не ходил.
И где ты только не был с ним.
Он незабываем.
И стоя.
Гриша! Плевать на всех.
Мы постоим.
Когда я вижу и слышу, как посреди стоите оба, ты и Спиваков, я успокаиваюсь.
Запомни, Гриша, первое очарование остаётся последним.
С первой встречи в Одессе до сегодняшних шестидесяти ты — то, что любят, ты — то, что ценят, ты — то, что слушают.
А я — то, что пишет и целует тебя.

Мечтаю

Он пробрался ко мне в самолёте Москва — Одесса и навис над моей газетой.
— Я не знаю, я не знаю, Михал Михалыч, я Одессу люблю.
— Ну, так любите.
— Нет. Я хочу — вот я не знаю… Я хочу жить в Одессе.
— Так живите.
— Так я живу.
— Так что вам мешает?
— Ничего. Просто я очень хочу там жить.
— Так вы что — не можете?
— Могу.
— И живите.
— Так я живу.
— И живите.
— И живу. Мне просто очень хочется жить в Одессе, вот что я хочу сказать.
— Не понял. А где ваша прописка?
— Там!
— Ну?
— Что?
— Так хорошо!
— Конечно.
— А если бы пришлось уезжать, вы бы не уехали?
— Нет.
— Вы бы остались?
— Да.
— А что вы всё время что-то хотите сказать?
— Вот это.
— Так живите.
— Нет. Просто хочется жить там, где хочется.
— А… Ну и вы бы где хотели?
— В Одессе.
— А вы где?
— В Одессе.
— И дети ваши там?
— Конечно.
— Ну, значит, уж придётся жить там, где хочется. Тут уж ничего не сделаешь.
— Да, — вздохнул он.
— Такие вопросы решаются в молодости.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41