— Генри, — проговорил дедушка, — мы хорошо знаем друг друга. Заходи в дом.
Он протянул мне руку. Когда я подошел ближе, мое обоняние уловило крепкий дух его дыхания. Запах действительно был дурным, но он исходил от самого хорошего человека, которого я знал, и поэтому не пугал меня.
Я проследовал за ним в дом. Дедушка подвел меня к стулу,
— Садись. Я очень рад видеть тебя, — сказал он и ушел в другую комнату.
Когда дедушка возвратился, в руках у него была маленькая жестяная коробочка.
— Это тебе. Открой.
Я никак не мог справиться с крышкой, коробочка не открывалась.
— Подожди, — вмешался дедушка, — дай-ка я помогу тебе. Он ослабил крышку и протянул коробочку мне обратно. Я откинул крышку и заглянул внутрь: там лежал крест — Германский крест на ленточке.
— Ой, нет, — сказал я, — ты же хранишь его.
— Бери, это всего лишь окислившийся значок.
— Спасибо.
— Теперь тебе лучше идти. Иначе они будут волноваться.
— Ладно. До свидания.
— До свидания. Генри. Нет, подожди-ка…
Я остановился. Он запустил пальцы в маленький кармашек своих широких брюк, вытянул за длинную золотую цепочку золотые карманные часы и протянул их мне.
— Спасибо, дедушка…
Все ждали меня, не покидая машины. Я вышел из дома, занял свое место в «форде», и мы тронулись в обратный путь. Всю дорогу бабушка и родители без умолку болтали о разных вещах. Эти люди могли трындеть о чем угодно, но никогда не говорили о моем дедушке.
2
Помню наш «форд» — модель Т. Высокие подножки казались приветливыми и в холодные дни, и ранним утром, и в любое время. Чтобы завести автомобиль, отец должен был вставлять спереди в двигатель рукоять и довольно долго крутить ее:
— Человек может так сломать себе руку. Отдача такая, будто лошадь лягается.
По воскресеньям, когда бабушка не приезжала к нам, мы совершали на модели Т прогулки.
Мои родители любили апельсиновые рощи. Мили за милями тянулись деревья, покрытые цветами либо усеянные плодами. Родители заготавливали для пикника корзинку и металлический ящик. В ящик, среди кусков сухого льда, помещали банки с разными фруктами, в корзинку упаковывали сэндвичи со шницелем, ливерной колбасой и салями, а еще картофельные чипсы, бананы и содовую. Напиток постоянно попадал между корзинкой и ящиком-холодильником, он быстро остывал, и потом приходилось ждать, пока солнце согреет его.
Отец курил сигареты «Кэмэл» и мог показать нам массу трюков и фокусов, используя пачку от этих сигарет. Например, сколько пирамид изображено на рисунке? Нужно было сосчитать их. Мы считали, а после он показывал гораздо больше, чем нам удалось обнаружить. Были еще трюки с горбами верблюдов и с написанными словами. О, это были волшебные сигареты.
Особенно врезалось в память одно воскресенье. Наша корзинка для пикников была уже пуста, но несмотря на это мы ехали вдоль апельсиновых рощ все дальше и дальше от нашего дома.
— Папочка, а у нас хватит бензина? — поинтересовалась мать.
— Хватит, хоть залейся этим чертовым бензином.
— А куда мы едем?
— Хочу набрать себе немного апельсинов, черт бы их побрал! Остаток пути мать просидела очень тихо. Наконец отец съехал на обочину и остановился неподалеку от проволочного заграждения. Некоторое время мы сидели в машине и прислушивались. Потом отец открыл дверцу и вышел.
— Принеси корзину, — подал он голос.
Все вместе мы перебрались через сетку ограждения.
— Идите за мной, — скомандовал отец.
Мы оказались в темном тоннеле между двумя стройными рядами ветвистых апельсиновых деревьев. Отец остановился и принялся срывать апельсины с нижних ветвей ближайшего дерева. Вид у него был очень свирепый, он яростно сдирал апельсины, и казалось, что ободранные ветви сердятся ему в ответ, злобно раскачиваясь и шурша листвой. Отец бросал плоды в корзинку, которую держала мама. Иногда он промахивался, и тогда я подбирал непокорный апельсин и опускал его в корзину. Отец переходил от дерева к дереву, опустошая нижние ветви.
— Достаточно, папочка, — сказала мать.
— Э-э, какого черта?! — огрызнулся отец и продолжил сбор.
И тут из-за дерева вышел высоченный мужчина. В руках у него было ружье.
— Так, приятель, чем это ты тут занимаешься?
— Собираю апельсины. Их здесь полно.
— Это мои апельсины. Скажи своей женщине, чтобы она вывалила все из корзины на землю.
— Да этих апельсинов тут хоть жопой жри. Не обеднеешь, если я возьму несколько.
— Ты не возьмешь ни одного. Скажи, пусть вываливает.
Мужчина направил ружье на отца.
— Вывали, — сказал отец матери.
Апельсины покатились по земле.
— А теперь, — продолжил мужчина, — убирайтесь из моего сада.
— Куда тебе столько, все равно все не съешь?
— Я сам знаю, куда и сколько. Убирайся отсюда.
— Таких, как ты, надо вешать!
— Я владелец, и закон на моей стороне. Проваливай! — и он снова поднял свое ружье.
Отец повернулся и пошел, мы потянулись за ним. Владелец рощи конвоировал нас до самой дороги. Наконец мы загрузились в машину, но это был именно тот случай, когда она не завелась. Отец взял ручной стартер и вышел. Он дважды провернул маховик, но двигатель не реагировал. Отец покрылся испариной. Мужчина стоял у дороги и наблюдал.
— Ну, давай, заводи свою консервную банку! — неожиданно выкрикнул он.