— Почему Сварог недолюбливает Перуна?
— С чего ты это взял? — даже присел на задние лапы от удивления крылатый пес.
— Я просто наблюдательный!
— Да, в проницательности тебе не откажешь! Ты прав, меж ними нет и не может быть любви.
— Но почему?
— Это старая и долгая история, о которой у нас в Ирийском саду предпочитают не вспоминать!
— И все-таки!
Я почесал крылатого пса за ухом. Тот блаженно зажмурился, прильнув ко мне своей здоровенной мордой.
— И все-таки! — повторил я.
— Ну если только в нескольких словах! — вздохнул пес, с явным неудовольствием открывая глаза. — Когда-то Перун встретил диву Додолу, дочь бога ночного неба Дыя и богини луны Дивии. Додола долго отвергала Перуна, но тот своего добился и женился на ней. Позднее родилась у них и дочь Девана. А затем Перун изменил Додоле и взял в любовницы русалку Рось, дочь Дона и Аси Святогоровны. После этого Додола, оскорбившись, бросила Перуна. А дочь его Девана прокляла отца своего и билась с ним палицами в чистом поле. С тех пор Перун один и шляется. Когда Рось ему надоела, начал он к Ладе свататься. Та его и на дух не переносила. Но затем Перун начал чем-то шантажировать Сварога и тот вроде бы согласился на свадьбу. Но Лада, как могла, затягивала ее проведение и говорила всем, что ее судьба еще впереди. А затем появился ты. Остальное знаешь сам.
— Да! — искренне подивился я услышанному. — Прямо шекспировские страсти!
— Шекспировские не шекспировские, а что страсти, так уж точно!
— Когда ты увидишь Ладу?
— Как прилечу в Ирийский сад, так и увижу! Кстати, кто этот Шекспир? Я что-то про такого не слыхал!
— Да так, сказитель один, но он еще не родился!
— А жаль, — вздохнул пес и зажмурил глаза. — Я ведь сказки люблю, особливо если там про страсть есть!
— А мне нельзя наведаться с тобой в Ирийский сад, я ведь тоже, кажется, стал богом? — прервал я пса.
— Точно не знаю, но, по-моему, все же пока нельзя! — помотал своей кудлатой головой Симаргл. — На это надо разрешение Сварога. А он пока ничего насчет тебя не говорил! Так что же мне передать Ладе?
— Скажи, что я ее очень сильно люблю и очень жду! Скоро я выступаю в поход, хочу до этого увидеться с ней. Кто знает, сколько времени он продлится и удастся ли вернуться из него живым!
— Ничего, прорвемся! — подмигнул мне уже совсем по-свойски крылатый пес. — Все передам как надо. Ты можешь мне доверять всегда, ведь я предан Ладе и совсем не болтлив!
— Это я уже успел понять! — улыбнулся я ему. — Счастливо тебе!
— Да какое уж там счастье, когда блохи донимают!
— Попробуй растираться мятой! Говорят, помогает!
— Спасибо, непременно воспользуюсь твоим советом! Ты мне потом что-нибудь из Шекспира расскажи!
— Ладно, расскажу! Удачи!
— И тебе!
Симаргл расправил свои шерстяные крылья и, выйдя на порог избы, немного помахал ими, как бы разминаясь, а затем резко взлетел и, набрав высоту, скрылся в ночном небе.
А утром взмыленный гонец привез известие, которое полностью перевернуло все наши расчеты и планы.
— Всадники хунну вторглись в наши восточные пределы! — сообщил утомленный непрерывной скачкой гонец. — Они жгут, грабят, уводят в полон!
— Кто такие эти хунну? — спросил я едва переводящего дыхание гонца.
— Кочевники восточных степей!
— Сколько их? — вопросил сразу же Вышата.
— Не меньше трех тысяч!
Это была уже не разбойничья вылазка! Это был большой поход! Три тысячи конных воинов — очень большая сила. Возможно, нападение хунну именно сейчас — случайное совпадение, которыми так богата наша действительность. Однако, возможно, это продуманное предупредительное мероприятие неких неизвестных нам сил, цель которого сорвать наш поход на юг.
Кто-то подал гонцу кувшин с водой. Тот, запрокинув голову, долго и жадно пил.
— Что с нашими заставами? — поинтересовался Вышата.
— Вырублены под корень!
Вышата глянул с тревогой на меня:
— Это большая война. Хунну враг смелый и беспощадный. Они не успокоятся, пока не пройдут огнем всю нашу землю.
Да, дело, кажется, принимало совсем не шуточный оборот. Вместо похода в чужие земли теперь надо было отстаивать свою.
Я задумался. И было о чем! Большую часть наших войск мы уже двинули на юг. Под рукой сейчас имелась только какая-то тысяча воинов. Этого было явно недостаточно, но ждать подхода остальных полков значило отдать на разорение врага всю землю. Ждать войска с юга времени не было. Надо действовать!
— Выступаем сегодня же! Ушедших на юг оповестить, чтобы разворачивались и спешили к нам, мы ждать их не будем. Если повезет, разобьем хунну в первом же сражении. Если нет, тогда понадобятся и резервы!
— Когда выступаем? — по-деловому поинтересовался Вышата.
— Сегодня же! Дорога каждая минута, а потому обозов не брать, все припасы иметь в седельных сумках. Каждому по две-три сменных лошади!
— Хватит ли нам тысячи воинов? — с сомнением покосился на меня воевода.
— Разумеется, нет! Будем присоединять всех попавшихся в пути. Кроме этого прихватим с собой и Змея Горыныча, пора и ему потрудиться!
Спустя несколько минут лагерь напоминал разворошенный муравейник. В кузнях лихорадочно застучали молотки. Со складов разбирали сухари и сушеное мясо. Лошадей усиленно кормили овсом. Все куда-то бежали но через час сборы обрели конкретную деловитость.