— Пожалуй, уже поздно! — ответил я опечаленному таким оборотом дела воеводе.
Из всех нас не потерял присутствия духа лишь один Геракл. Герой Эллады, напевая себе под нос, размеренными движениями полировал бархоткой свою дубину.
— Не вижу причин для радости! — зло одернул его Вышата.
— А я не вижу пока причин для печали! — мгновенно отозвался Геракл. — Впереди у меня, кажется, еще один подвиг, может, он будет самым великим!
— Помешался он на этих своих подвигах! — сплюнул Вышата, отходя. — На что они ему? Никак не пойму!
— В любом деле, а особенно в нашем, всегда нужен строгий учет. Как же меня будут славить потомки, когда не будут знать, когда и кого я побеждал! — назидательно высказался ему в спину Геракл, не прекращая своей подготовки к боевым действиям.
Вакула тем временем, не встревая в разговоры, прикидывал соотношение наших сил.
— В море нам ловить нечего! Здесь они нас перетопят как слепых котят и не пикнем! На суше тоже придется несладко, уж больно много они воинов понагнали, хотя каждый из нас, разумеется, стоит никак не меньше сотни их бойцов!
— Что будем делать, Посланник Небес? — обратился ко мне кормщик.
— Что, что! Причаливать! — Я решительно взялся за меч. — Готовься, дружок, сдается мне, что тебе сегодня предстоит тяжелая работенка!
Едва мы вступили на твердую землю, как нас окружили толпы свирепых воинов. Кормщик, как и следовало ожидать, предпочел остаться на своем судне. Более того, он еще поднял и трап, не оставляя нам пути к отступлению. Ладно, с ним мы разберемся после. Пока же мы стояли лицом к лицу с воинственно настроенными островитянами, готовые ко всему.
— И чего они на нас обиделись? — пожимал плечами Вакула. — Им что, воды для нас жалко?
— Славная будет сейчас драка! — беззаботно помахивал дубиной Геракл.
Мы ж с Вышатой все еще надеялись уладить дело миром. Для этого я прибег к испытанному средству: обнажил Кладенец. Вид сверкающего Меча немедленно возымел свое действие. Пыл критян несколько поубавился. Вперед вышел, сверкая медными доспехами, какой-то начальник:
— Кто вы такие?
— Простые странники! — ответил я смиренно.
— Для странников вы слишком хорошо вооружены! — покосился на мой сверкающий Меч критянин. — Куда следуете и откуда?
— Из Эфиопии в Грецию!
— Что привело вас к нам?
— Отсутствие воды!
— Хорошая вода стоит хорошего золота! — ухмыльнулся мой собеседник.
— Или хорошей взбучки! — внезапно встрял в разговор воинственный Вакула, но тотчас был мной резко одернут.
— Мы расплатимся с вами за все! — уверенно кивнул я критянину, хотя у нас в тот момент не было даже горсти золотых монет.
— Следуйте во дворец к нашему царю! Он сам примет решение о вашей дальнейшей судьбе.
Мои спутники выжидательно поглядели на меня. Они не желали идти ни в какой дворец, предпочитая принять бой на берегу. Однако я все же предпочел плохие переговоры хорошей войне, и мы двинулись в сторону дворца.
Дворец Миноса был внушительным сооружением. Стоял дворец на высокой прибрежной скале. Сложенный из белоснежного известняка, издали он казался поистине великолепным. Но все великолепие исчезло, едва мы подошли к нему ближе. Построен дворец был весьма неряшливо и еще больше неухожен. Перед воротами лежали два грифона. Когда нас проводили мимо них, полуорлы-полулюди лишь лениво приоткрыли глаза.
— Очень любят свежие трупы! — охотно сообщил нам шедший рядом предводитель копьеносцев. — Ишь, как на вас поглядывают! Оценивают!
— Не шедевр! — буркнул я себе под нос, входя в раскрытые настежь ворота.
— Чего? Чего? — переспросил Геракл.
— Дворец у царя ихнего дерьмо, вот что! — доходчиво пояснил ему за меня Вакула.
— Какой хозяин, такой и дом! — согласился с нами Геракл.
Мы поднялись по широкой каменной лестнице. По сторонам в кадках с водой цвел папирус. Стояло множество огромных, выше человеческого роста, сосудов — пифосов, предназначенных, видимо, для хранения масла и вина. На стенах были выбиты изображения двойного топора и бычьих рогов. Наверное, это гербы острова или династии Миноса.
И вот мы в апартаментах царя. Огромный белоснежный зал с черно-коричневыми мраморными колоннами. Стены щедро разрисованы морскими волнами. Властитель Крита оказался тщедушным, маленьким старикашкой. Он сидел на столь огромном троне из слоновой кости, щедро инкрустированном золотом, что не доставал ногами до пола и болтал ими во все стороны, что выглядело довольно комично.
Огромный белоснежный зал с черно-коричневыми мраморными колоннами. Стены щедро разрисованы морскими волнами. Властитель Крита оказался тщедушным, маленьким старикашкой. Он сидел на столь огромном троне из слоновой кости, щедро инкрустированном золотом, что не доставал ногами до пола и болтал ими во все стороны, что выглядело довольно комично.
В другое время мы бы с удовольствием пошутили по этому поводу, но сейчас ситуация к шуткам не располагала. Минос был очень зол.
— Один из вас, чужеземцы, должен быть немедленно принесен в жертву! — Старикашка с ожесточением потер одна о другую свои потные ладошки. — Таков установленный мною обычай, и все без исключения прибывающие на остров обязаны его соблюдать!