Я вернулась в комнату и достала из бара бутылку шотландского виски, презентованную мне по случаю дня рождения кем-то из коллег около полугода назад. Не то чтобы мне нравились крепкие напитки, но страсть к коллекционированию спиртных шедевров я определенно питала. Решив, что бутылка в бархатном футляре вполне сгодится для выражения благодарности, я пошарила в заначке и, вытащив несколько приятно хрустящих розовых купюр, понеслась обратно в кухню.
— Э-э-э… Примите от нас на память небольшой презент. — Я мило улыбнулась, стараясь не думать о боли, вспыхнувшей в щеке, и выставила футляр на стол перед незнакомцем. — А это на такси. Уже очень поздно, метро не работает, а вы из-за нас потеряли столько времени!
Незнакомец отставил пустую чашку, обвел задумчивым взглядом презенты и кивнул на купюры:
— Что это?
— Как что? — Я опешила от вопроса. — Деньги. За полторы тысячи вас отвезут хоть в другой конец города.
— Мне не нужно в другой конец города! — неожиданно жестко ответил незнакомец. — Уберите деньги!
«Обиделся», — вздохнула я про себя, а вслух предложила:
— В таком случае возьмите виски. И не обижайте нас отказом! Подарок ведь от чистого сердца! Или вы не употребляете спиртного?
Мужчина промолчал, но футляр с бутылкой взял. Поднялся. И вдруг уставился мне в глаза немигающим взглядом.
По моему телу пробежал ток, я застыла, словно кролик перед удавом, и не могла отвести глаз. Во взгляде незнакомца читалась невыносимая тоска, а еще в пронзительно-синих глазах содержался призыв, нет, скорее мольба. Это завораживало и пугало одновременно.
Сердце забилось где-то в горле, неожиданно взмокли ладони, и я почувствовала, что хочу ответить на этот призыв, только не знаю как. Зато точно знаю, что хочу подойти к обладателю этих невыносимых глаз и прижаться к его груди, оказаться еще ближе, чем мы есть сейчас, хотя в данный момент нас разделяет всего лишь шаг. Но я хочу сделать этот шаг, и мне плевать на то, что он обо мне подумает…
Тут мужчина отвел глаза, развернулся и пошел в прихожую. Я еле слышно выдохнула и схватила полотенце, чтобы вытереть ладони. Элка смерила меня непонятным взглядом и выскочила из кухни вслед за гостем.
Я же уставилась в окно и попыталась разобраться в двух вещах: первое — не владеет ли наш спаситель гипнозом, и второе — чего больше было в глазах подруги, удивления или зависти. Не придя в итоге ни к каким выводам, решила списать все на свою бурную фантазию, разыгравшуюся из-за недавних событий.
На столешницу запрыгнула кошка, мяукнула и боднула мохнатым лбом в локоть. Я погладила ушастую головку и вновь уставилась в ночное небо за окном. Только что в эту ночь ушел самый загадочный и, уж чего греха таить, самый красивый на свете мужчина, а я… я даже не знаю, как его зовут. Впрочем, это не так уж важно, потому что он уже затерялся в городском лабиринте бесконечных улиц и мы вряд ли когда-нибудь встретимся вновь.
Впрочем, это не так уж важно, потому что он уже затерялся в городском лабиринте бесконечных улиц и мы вряд ли когда-нибудь встретимся вновь.
Такова особенность городской жизни: люди могут никогда не столкнуться друг с другом, даже если живут в домах, расположенных по соседству. Всему виной спешка, в которой мы проживаем свою жизнь, а также бесконечный список правил и обязанностей, необходимых для того, чтобы в этой самой жизни был не только хлеб с маслом, но и еще куча приятных сердцу вещей.
— Дашка, у тебя, часом, рассудок не помутился?!
Я обернулась. Элка застыла посреди кухни с мрачным укором в глазах.
— Нет, — подумав, ответила я. — А что такое?
— Нет, вы только послушайте! Она еще спрашивает, что такое! — горестно возопила Элка, всплеснув руками. — С головой у тебя, Дашка, проблемы! Это же надо было додуматься выставить за порог такого потрясающего мужика! Я тут, понимаешь, едва косоглазие не заработала, стараясь привлечь его внимание, как вдруг пришла ты и в два счета не только перевела на себя интерес, но и выставила гостя вон без малейшего зазрения совести! Вот я и спрашиваю: ты с дуба рухнула, подруга?
— Никого я не выставляла. — Я пожала плечами, ничуть не поддавшись на провокацию подруги. — Просто он, как любой другой нормальный человек, должен быть дома в такое время, а не шляться по чужим квартирам, выручая из беды незнакомых девушек. Наверняка у него семья, дети.
— Как раз обручального кольца я не увидела, — мрачно вставила Элка, явно не желая сдавать свои позиции. — А вот живой интерес к тебе был виден даже очень! Взгляд, которым наградил тебя Григорий, только слепой мог не заметить. В общем, подруга, не обижайся, но ты дура!
— Кто? — Я нахмурилась.
— Дура. — Элка вздохнула. — Извини, конечно, но только дура способна вот так запросто лишиться такого обалденного мужика, который тем более заинтересовался тобой.
— Я не об этом, — перебила я Элкин монолог. — Как, ты говоришь, его зовут?
— Гри-го-рий, — отчеканила подруга. — Видишь, в отличие от тебя, я сообразила узнать его имя.
— И номер мобильного телефона, — усмехнулась я, чувствуя себя немного разочарованной. Имя как-то не клеилось к незнакомцу, кем-кем, но вот Гришей я никак не могла его представить. Хотя полновесное «Григорий» звучит вполне презентабельно.