Подумать только, ведь с того момента, как я оказалась в этом мире, прошло всего несколько месяцев, но почему-то нынешняя моя жизнь со всеми ее необычностями и ощутимым налетом жанра народных сказок казалась мне сейчас настоящей и единственной. Прошлая же жизнь воспринималась словно дурной сон.
Жители этого мира не были озабочены проблемой ядерных войн и терроризма, никогда не слышали ненормативных выражений великого в своей разнузданности матерного языка, не посещали стилистов и прекрасно обходились без сотовой связи и Интернета. Права была Мироновна, сказав в самом начале, что в этом мире и без достижений моего времени я найду много нового и интересного. Так и есть. Только вот теперь, на фоне всех этих открытий, вполне закономерно возникла следующая проблема: я не хочу возвращаться.
Это как если вдохнуть глоток лесной свежести, а потом вернуться в комнату с кондиционером. В первом случае — все настоящее, во втором — все фальшиво. Подобную ситуацию показывали в фильме «Матрица»: увидев правду, человек не захочет вернуться в ложь. Но на экране подобная ситуация воспринимается иначе, совсем не так, как наяву.
Разумеется, меня никто не гонит обратно ровно до тех пор, пока я сама не захочу вернуться. А я не захочу. И нужно будет об этом сказать Мироновне, когда она придет в следующий раз. Кстати, что-то давно она не появлялась. Интересно почему?
— И что ты будешь дальше делать?
Я вздрогнула от неожиданности и посмотрела по сторонам. Из-за дерева вышла Маруся, а за ней по пятам крался крысолак.
— В каком смысле? — Расслабленный воспоминаниями мозг отказывался столь скоро соображать. — Жить буду, если пинком под зад обратно не выгонят.
— Я не об этом. — Кошка задумчиво прикрыла глаза. (Похоже, философское настроение сегодня не у меня одной.) — Надеюсь, ты помнишь, что у тебя появились враги? Точнее, один враг.
— А-а-а, ты про старикашку, что ли? — догадалась я. — Ну помню, как же. Такую образину вряд ли забудешь!
— Ну и что ты собираешься с ним делать? — на помощь кошке пришел домовой, появившийся в нашей скромной компании, как всегда, без предупреждения.
— Истребить его — и дело с концом! — наугад брякнула я. — Или имеются еще какие-нибудь варианты?
— Допустим… — Домовой сосредоточенно почесал в затылке. — И как же ты его истребить собираешься?
— А-а-а… — Не найдя достойных вариантов ответа, я растерянно замолчала.
Действительно, назвалась ведьмой, пришла к людям, мол, вот она я, волшебная, блин, палочка для осуществления вашего заветного желания. А как на деле осуществить это самое желание, даже не подумала. Бытовая магия — это же совсем не боевая, а в боевой магии я полный… теоретик. В смысле, на практике абсолютный ноль. Если из какого-то несчастного полива умудрилась устроить целый потоп, то что же будет, когда я начну практиковаться в боевых заклинаниях!
— Ты не делай такие страшные глаза, а лучше почитай вот это. — Домовой протянул до боли знакомую книжку в потрепанном переплете.
— Да я ее уже раз сто читала! — возмутилась я, отпихивая томик.
— Ничего, прочтешь в сто первый. — Тихон все-таки сунул книгу мне в руки. — И причем чем внимательней будешь читать, тем лучше.
На колени шустро забрался крысолак и уткнулся мокрым носом в ладонь. Удивившись, я положила книгу в траву и погладила зверя по голове.
— Чего тебе, ушастик?
«Ушастик» поднял морду и впился мне в глаза немигающим взглядом. В яркой синеве зрачков неожиданно вспыхнула надежда, перешедшая в отчаянную мольбу, словно от меня зависела едва ли не жизнь этого странного существа. Взгляд давил, мешая дышать, и вместе с тем дарил какое-то необъяснимое блаженство. Ощущение было сродни наркотику — вроде и сладко, а вместе с тем губительно. К счастью, зверь отвел глаза и, коротко тявкнув, быстро скрылся за деревьями.
— Что это с ним? — Я отрешенно посмотрела ему вслед, а затем перевела взгляд на домового.
— Ты читай! — коротко посоветовал он и растворился в воздухе.
— Марусь?.. — Я обернулась к кошке, но пестрой красавицы и след простыл.
Осознав, что осталась совершенно одна, я разочарованно раскрыла томик и пораженно вскрикнула. Между исписанными страницами лежала самая настоящая фотография свергнутого короля — красавца Грея, — точная копия того портрета, который был в руках у мужика в зеленом кафтане. С небольшого бумажного прямоугольника на меня смотрели ярко-синие, пронзительные, до боли знакомые глаза. Глаза, которые я видела всего несколько минут назад. Крыс…
Глава 19
Крыс… Крыс?!
Я озадаченно потрясла головой, все еще будучи не в силах осознать и принять столь неожиданное открытие. Если когда-то шутка по поводу похожести глаз Грея и очей тощего уродца показалась мне смешной, то сейчас шарахнула по голове своей явственностью. А что, в этом мире, под завязку напичканном магией, может произойти все что угодно, даже превращение человека в животное… Почему бы и нет?
С другой стороны — нет, не может быть! Подобное просто невозможно! Чтобы этот красавец оказался крысолаком? Точнее, крысолак оказался красавцем? Крысолак никак не может быть Греем, потому что крысолак — это крысолак, а Грей, соответственно, — это Грей. А глаза — просто случайное совпадение. Достаточно оригинальное, но все же совпадение. Просто, видимо, я настолько сильно хочу, чтобы Грей, вопреки проискам его непутевого братца, оказался жив и здоров, что готова его увидеть в ком угодно, даже в крысолаке.