Книга прилежно открывала мне все новые знания, проявляя их на чистых некогда страницах, и в итоге все ее листы оказались покрыты бисерным почерком. К своей великой радости, я обнаружила не только знахарские сведения, но и те, которые мечтала найти с самого начала: о ментальном уровне, ауре, энергии и прочей чепухе. Также книга рассказала, как можно управлять четырьмя стихиями: огнем, воздухом, водой и землей. Нет, летать я, к своему глубочайшему сожалению, так и не научилась, но при необходимости могла вызвать ветер, пожар, наводнение и еще кучу полезных в хозяйстве вещей.
Разумеется, изучив все в теории, я была вынуждена (действительно вынуждена, где воплями домового, а где и пинками от него же) приступить к практической части занятий. Вот тут досталось всем. Мне, конечно же, в первую очередь — как главному зачинщику, а остальным за компанию и неуемное любопытство.
Пожелав украсить наш обеденный стол скатертью, чтобы привнести хоть немного красоты и разнообразия в интерьер, я чего-то там пошептала, и в итоге стол, радостно взбрыкнув ногами, подобно строптивому коню, сбежал из дома, высадив входную дверь и напугав Марусю с Крысом.
Возвращать блудную мебель пришлось домовому. После инцидента он, конечно же, громко и долго ругался, а я скромно отмалчивалась, косясь на неподвижно замерший на привычном месте стол, и периодически пожимала плечами, мол, не виноватая я, сами заставили, а потому нечего теперь ругаться.
Со стихиями вышло и того хуже. Пытаясь вызвать небольшой дождь для полива огорода, я перестаралась с пропорциями. В итоге туча над грядками все же зависла, но, грозно поплевавшись молниями, она извергла из своих недр целый поток воды, подобный глубоководной реке.
Все присутствующие вымокли в момент: я до нитки, животные и домовой до шерстинки.
Разумеется, спасать огород от затопления и уничтожения саженцев в который раз пришлось Тихону. К счастью, он не отходил от меня ни на шаг во время моей практики. Вот только ругать меня почему-то перестал, лишь периодически тяжело вздыхал и сверлил взглядом, когда считал, что я этого не вижу.
Практиковать с огнем я, видя плачевные результаты собственных умений, так и не решилась. Остановилась на более безобидной, как считала, во всех отношениях земле. В результате вместо того, чтобы совершить аккуратную прополку грядок, едва не устроила землетрясение.
Недовольны остались все: и я, и домашние, и кроты, которых мое заклинание выбрасывало из земли, подобно мячикам. О червях и жучках даже говорить нечего. Едва мне на ногу шлепнулся дождевой червь, превратившийся из-за моего заклинания в червя летающего, я покинула поле неудачной практики с оглушительным визгом. Порядок, естественно, снова наводил домовой.
Пребывая в отвратительнейшем настроении, я решила хоть раз принести пользу домашним без помощи магии и, погрузившись в собственные невеселые мысли, принялась готовить обед. К сожалению, когда все уже было вымыто, очищено и нарезано, явился домовой и бесцеремонно отправил все мои приготовления в помойное ведро, объяснив свой поступок тем, что «нельзя готовить пищу, будучи в плохом настроении». Видите ли, все негативные эмоции, которые в этот момент испытывает человек, переходят на картошку, лук и прочие ингредиенты. Обидевшись, я задушила в себе порывы, отвечающие за помощь ближним, и отправилась в уже порядком надоевшую комнату, в которой проходили мои занятия.
Я часто злилась, впадала в отчаяние и раз за разом штудировала книгу, пытаясь найти решения собственных ошибок. Потом понемногу отношения с магией у меня все же наладились, и Тихон снял заклинание отвода глаз. Вот тут-то я наконец осознала, что все то, что происходило со мной ранее, было лишь цветочками. Теперь же посыпались ягодки. Причем ягодок этих был щедрый урожай, и каждая из них норовила как можно больней щелкнуть меня по лбу, а иногда и по носу.
Вопреки опасениям моим и домового, жителям оказалось абсолютно по барабану, кто я такая и откуда взялась в их скромной деревушке. Гораздо больше их волновали куры, утки, козы, овцы, коровы и прочая живность вместительных сараев, а также урожай садов-огородов и, разумеется, собственное семейное благополучие, удача и все тому подобное, оставшееся без присмотра Мироновны. Не проходило ни дня, чтобы я не решала чьи-нибудь любовно-семейные проблемы, не изгоняла мышей из амбара, не помогала выправить грядки, потревоженные кротом, не восстанавливала молоко у Дуськи, Муськи, Пеструшки, Лаврушки и прочих рогатых-хвостатых кормилиц.
О проблемах со здоровьем даже и говорить не хочу. Ко мне бежали со всем, начиная от обычной занозы, заканчивая серьезными повреждениями и заболеваниями. Короче, в деревне я была нарасхват.
С одной стороны, все происходящее мне безумно нравилось, поскольку закончилось вынужденное заточение в четырех стенах и началась настоящая, полная забот и приключений жизнь. С другой стороны, я всецело принадлежала народу, и на собственную жизнь уже не хватало ни сил, ни времени.
Впрочем, учитывая неоценимую помощь Тихона по хозяйству и полную незаинтересованность мной представителей мужского населения деревни, ущемления этой моей собственной жизни я никак не ощущала и была вполне довольна. Ввиду малочисленности домов все парни подходящего мне возраста были женаты, сосватаны, да и попросту шарахались от меня, боясь то ли моих знаний, то ли джинсов, которые я, вопреки увещеваниям домового, практически не снимала.