— Там во дворце такой переполох начался! — сообщила Маруська, стойко вытерпев шквал моих объятий и поцелуев. — Этот король, когда очнулся, дал приказ перевернуть каждую пылинку, но найти тебя живой или мертвой!
— Второй вариант звучит весьма оптимистично. — Я поморщилась.
— Не переживай, все будет хорошо! — подбодрила кошка. — Зато подумай, сколько пыли наглотается стража, пока будет тебя искать!
— Ничто не длится вечно. — Я вздохнула. — Это только в боевиках один на всех — и всех на фиг! В реальной жизни так не бывает. К тому же не забывай, там этот противный старикашка.
К тому же не забывай, там этот противный старикашка. Уж он-то меня точно из-под земли достанет в угоду своему королю.
— Подумаешь! — Кошка беззаботно махнула лапой. — Мы тут тоже не лыком шиты. Нас просто так голыми руками не возьмешь. Кстати, что ты собираешься дальше делать?
— В оппозицию уйду! Если помнишь, нашим доблестным воякам как раз не хватает толкового мага.
— Ну-ну… — Кошка задумчиво прищурилась. — А с каких это пор вояки стали «нашими»?
Я усмехнулась:
— Ты лучше спроси, с каких это пор я стала толковым магом!
— Мне это тоже интересно. — К нам подошел домовой, сжимая в мохнатой руке краюху белого хлеба.
Я подскочила от удивления и вцепилась обеими руками в кусок:
— Откуда взял? Я тоже хочу!
— Да пожалуйста!
Сверху, прямо мне на макушку, свалился еще теплый ароматный каравай. Недолго думая я вцепилась в него зубами и, откусив едва ли не половину, принялась с наслаждением жевать.
Домовой задумчиво понаблюдал за мной некоторое время, размышляя о чем-то мне неведомом, а затем «подарил» еще крынку молока и отошел к лешему, который в данный момент был занят пирожками.
Внушительная горка вкуснейшей выпечки высилась прямо перед лесным хозяином, по высоте равняясь с лиственно-желудевой макушкой. Леший уплетал эти пирожки с завидной скоростью, словно это были какие-нибудь семечки. Словом, не успела я дожевать каравай и выпить молоко, как пирожки исчезли, словно их и не было.
Блаженно взмахнув руками-ветками, леший рухнул в траву, а домовой растянулся рядом. Оставив недопитое молоко кошке, я тихо подошла к обоим, присела.
— А почему тебе по обычаю положено в прятки играть? — поинтересовалась у лешего.
— Вести разговоры на полный желудок крайне вредно! — буркнул леший в ответ.
— Ну а все-таки почему? — не отставала я, для верности потыкав пальцем в одну из шишек, служивших лешему туловищем.
— Ну вот что ты пристала: «Почему да почему»? — возмутился леший, подпрыгивая в траве и принимая вертикальное положение. — Между прочим, незнание наших законов и обычаев вовсе не избавляет тебя от соблюдения элементарной вежливости по отношению к окружающим.
— Красиво сказал! — впечатлилась я. Сорвала травинку и сунула ее в рот. — Ну а все-таки — почему?
Леший закатил глаза-ягоды.
— Слушай, если в вашем мире все такие приставучие, то понятно, почему у вас никого не водится из наших!
— Из ваших, может, и не водится, — согласилась я, — зато своих хоть отбавляй! Одна милиция с рэкетом чего стоят!
— Таких не знаю. — Леший развел руки-ветки в стороны и покрутил травяной головой.
— Твое счастье! — парировала я.
Леший задумчиво помолчал, а затем неожиданно пустился в объяснения:
— Вот скажи, увидев в первый раз человека, ты сможешь сказать, что у него на уме и зачем ему понадобилось в лес?
— Ну-у… Если человек с корзинкой, то, вероятно, по грибы пришел или там по ягоды, — лениво предположила я.
— А ежели с топором? — Глазки-ягодки прищурились.
— Дерево срубить? — пожала я плечами.
— Верно! — кивнул леший. — А теперь глубже смотри: давать ему срубить дерево али нет?
— Если ему дрова нужны, то давать! — категорично заявила я, внутренне подобравшись в ожидании подвоха.
— А теперь глубже смотри: давать ему срубить дерево али нет?
— Если ему дрова нужны, то давать! — категорично заявила я, внутренне подобравшись в ожидании подвоха.
— Кому дрова, а кому гнезда и дупла загубленные! — припечатал леший, не сводя с меня прищуренного взгляда.
Я прикусила язык и замолчала, беспомощно подыскивая варианты для ответа. Вот он, подвох…
— Вот так-то! — воскликнул победно леший, подпрыгнув от распиравшего его чувства превосходства. — Не знаешь, что сказать? Ну да я тебе сам расскажу! Всего-то нужно, это привести человека к засохшему дереву. И птиц уберегу со зверушками, и сухие дрова легче горят. Только в своем настоящем виде я далеко не каждому показываюсь, поэтому прячусь, а человеку только тропинки нужные указываю, чтобы привели куда следует. А иного, задумавшего лихое, так закручу-заверчу, что неделю будет в трех соснах ходить, а дороги из леса не найдет. Вот так я в прятки играю! Поняла?
— Поняла, конечно, — кивнула я. — А скажи мне, леший, может, ты и мне нужную тропинку укажешь, чтобы привела куда следует?
— Да жалко, что ли? — Леший стрельнул глазами вбок. — Вот она, твоя тропинка. Иди по ней и не заблудишься. Только пирожков еще дайте, а то ко мне с такими гостинцами редко приходят.
— Это мы мигом! — ответил вместо меня домовой. На мгновение пропал из виду, а затем появился вновь. Вместе с ним появились три большие глиняные тарелки, на которых красивыми горками высились румяные пирожки. — Вот, угощайся на здоровье!