Вредно для несовершеннолетних

Наверно, как и от порнографии, от Голливуда и популярной музыки следует ожидать не многим большего, чем сырых элементов фантазии, оставляющих зрителю или слушателю наполнять их чувствами. У меня самой первым текстом по сексуальному образованию, который я расшифровывала (не всегда успешно) в больших объемах вместе с моей лучшей подругой по шестому классу, был «Пейтон-плейс». Несколькими годами позже я корпела над более поучительным, но по-своему не менее мелодраматичным, «Пентхаусом», оставленным на достаточно видном месте той на зависть светской семьей, в чьем современном, увешанном произведениями искусства доме я работала нянькой. Конечно, как и все остальные люди в развитом мире двадцатого века, целоваться я училась по кинофильмам.Но если большая часть коммерческой культуры говорит на языке эротического, как турист, неуклюже листающий разговорник, есть что-то еще, что дети могут прочитать и увидеть. В школе сексуальное образование несомненно можно интегрировать в программу обучения как единое целое, не только в биологию и «уроки здоровья». Если сексуальное образование — образование в том, как говорить и чувствовать, а не только делать, тогда его следует относить к тому, что теперь называется словесным циклом. Я предложу здесь краткий, хотя и едва ли полный, список рекомендуемого чтения.За их «высокую частоту сердцебиения» я рекомендовала бы не только сверхканоничных поэтов, подобных Шекспиру и Донну, но и Уитмена, этого переполненного радостью демократа любви, Эмили Дикинсон, прятавшую свою страстную тоску между мазками загадочных строк, и современных поэтесс — таких, как Мюриель Рукайзер, Эйдриенн Рич и Соня Санчес, поющих каденции тела, в то же время ведя хронику борьбы за то, чтобы уравновесить достоинство с вожделением, равенство с неотразимым пленом любви и секса.Чтобы удовлетворить подростковую жажду романтических историй, издательская индустрия штампует тысячи романов о «молодых взрослых» (young adult novels — можно перевести как «романы О молодых взрослых» или «романы ДЛЯ молодых взрослых». В этих романах речь идет о «молодых взрослых» (в возрасте 20 лет+/-) или — чаще — о «подростках» (в возрасте 12 лет и старше). Такая терминология повелась с 1802 г., когда британская писательница и критик детских книг Сара Триммер определила как «книги для детей» (books for children) книги для читателей младше 14 лет и как «книги для молодых (юных) людей» (books for young persons) книги для читателей в возрасте от 14 до 21 года. «Библиотечные службы для молодых взрослых» (Young Adult Library Services) Американской библиотечной ассоциации определяют «young adults» как лиц в возрасте от 12 до 18 лет. Носители английского языка иногда употребляют словосочетание «young adults» вместо «adolescents» и вне этого контекста, чтобы подчеркнуть свое уважение к данной возрастной группе. Ср. с нынешним («ооновским») определением «ребенка» — прим. перев.). Но эти романы повторяют примерно один и тот же сценарий (как его вкратце изложил продавец в моем местном книжном магазине, бывший в течение двух лет членом жюри, присуждающего премии за романы о молодых взрослых): «Он меня пригласит на бал? Нет, не пригласит. Я умру. Да, пригласит. Я спасена! Что мне надеть?» Но ведь и литературная классика пухнет от мелодрам. Кэти и Хитклифф в «Грозовом перевале» не вполне соответствуют этой вашей идеальной ролевой модели эгалитарных любовных отношений, зато что касается вожделения, тоски и страсти — ух! Флоберовские описания свиданий мадам Бовари могут быть непонятны многим тинейджерам. Но не волнуйтесь. Они могут объесться предвкушением и фрустрацией, ревностью и обманом, отчаянием и экстазом запретной любви (не говоря уж о той одежде) не хуже, чем сериалом «As the World Turns».Язык эротического, как и само эротическое, может быть утонченным или грубым. «Когда писатель не бьет в точку при помощи «неприкрытого» языка, он отсылает читательницу обратно в самое себя, чтобы она обнаружила похожие сложности», — комментирует поэт и учитель Бэрри Валленштайн. Он рекомендует, за ее прикрытую сексуальность, поэзию Элизабет Бишоп. Чак Вахтел, романист и преподаватель писательского мастерства, превозносит «неприкрытый» язык, который он называет «обычным, домашним языком эротизма», как например похабные шутки и песни его детства итальянского мальчика еврейского происхождения из рабочего класса, которые звенят и сквозь его собственные произведения. В классной комнате, говорит Вахтел, ему постоянно напоминают о вечно живой способности эротического искусства «знакомить нас самих с нами самими», в чем, несомненно, заключается неувядаемая притягательность «Ромео и Джульетты» во многих ее перевоплощениях.Для меня все беспокойства по поводу того, чтобы подвергать детей воздействию сексуальных материалов до того, как они к этому «готовы», были развеяны, когда я наблюдала за тем, как искрометный поэт и импресарио Боб Холман преподавал отрывок из стихотворения Сафо об эротической ревности шести- и семиклассникам на школьном литературном фестивале. Дети всё поняли — поняли экстравагантное смятение чувств, «выжатое» в несколько бодрящих строк — достаточно для того, чтобы сочинить свои собственные подражательные строфы. А для тех юных, кто не готов к вызову «взрослой» литературы, конец 1990-х годов оставил несколько редких работ для юных читателей, исследующих нюансы любви и сексуальности с мощью, юмором и стилем. Одним из замечательных авторов является хиппи-сюрреалистка Франческа Лиа Блок, чья героиня одноименного романа Уитзи Бэт описывает при помощи того цветистого многословия, которое многие юные читатели, вероятно, ценят: «Поцелуй про яблочный пирог «алямод» (с мороженым — прим. перев.) с ванильной сливочностью, тающей в жаре пирога. Поцелуй про шоколад, когда ты не ела шоколад целый год. Поцелуй про несущиеся мимо пальмы, тянущиеся розовые облака, когда вы гоните по шоссе, шипя шампанским. Поцелуй про прожектора, раздувающие небо, и вздымающееся море, орошающее, словно слезы, ваши ноги снизу доверху».