Вредно для несовершеннолетних

В конечном итоге, вероятно, эта незаполненность [ее образа] послужила мелодраме лучше, чем если бы публике позволили с ней познакомиться. В повести о «Девочке, заманенной по Интернету» и в законе невинный ребенок определяется именно своей пустотой, ничтожностью, тем шаблоном, в который другие могут вписывать пассивность, наивность и лишенность всякого вожделения. Реальные люди Любой, кто копнул бы глубже, немедленно обнаружил бы, что Дилан и Хезер были сложнее, а их история — гораздо неоднозначнее, менее драматична и более печальна, чем это представляла пресса. Несмотря на девятилетнюю разницу в календарном возрасте, эти молодые люди были, судя по всему, ближе друг к другу в эмоциональном и интеллектуальном плане. Дилан жил самостоятельно, но его квартира оплачивалась из доверительного фонда, оставленного его отцом, который покончил жизнь самоубийством. Дилан не закончил школу и не мог удержаться на работе, потому что страдал клинической агорафобией (его доктор сказал ему, что у него «социальные фобии»), а также обсессивно-компульсивным синдромом и хронической депрессией. Дилан, по словам его матери Лоры Бартон, всегда был «хрупок». (В настоящее время он принимает лекарства от беспокойства и обсессивного расстройства, но, когда я навестила его в тюрьме, он сказал, что в депрессии и почти ни с кем не разговаривает. Он, как мне кажется, всю свою обсессивность вложил в фанатичный проект «выжать» вегетарианскую диету из тюремной столовки и автоматов, продающих «мусорную» еду. В результате чего с момента ареста похудел на двадцать фунтов.) Его «камикадзевское» понятие об истинной любви было почерпнуто из телепередач, кинофильмов и комиксов. Своими эмоциональными и образовательными ограничениями, которые он описал в длинном заявлении, зачитанном его адвокатом перед вынесением приговора, Дилан был подобен большинству других мужчин, находящихся в сексуальных связях с младшими девочками-подростками, как утверждают психологи. Своей честной любовью, по словам прокуроров, он напоминал других мужчин его возраста в подобных связях. Как и у его собратьев, незрелость Дилана и его недостаточная способность зарабатывать могли делать его менее привлекательным для взрослых женщин. Но он был шикарным и искушенным для девочек, таких как Хезер. Во всяком случае у него была машина, деньги и право покупать пиво и сигареты. Возможно, из-за психологических проблем, которые он описал на восьми страницах в своем заявлении суду, Дилан не был особенно разумным или ответственным молодым человеком. Но его преступления не были насильственными. И хотя история его жизни не изобилует нежными или зрелыми отношениями с женщинами, не описывает она и «хищника». И уж никоим образом не назовешь его «педофилом». Одна из его бывших подруг была на год младше него; другая была старше. Что же касается Хезер, «важным различием было то, сбежал ли он с тринадцатилетней потому, что его тянуло на маленьких девочек, или потому что он неловко чувствовал себя со сверстницами», — прокомментировал его адвокат, говоря, что имело место второе. В своем заявлении Дилан подтвердил это впечатление: «юность [Хезер] позволила мне преодолеть мои страхи», — написал он. Да и Хезер не была той плоской фоткой чистого агнца, которая красовалась на первых полосах газет. Совершенно очевидно, что эта вежливая, всегда готовая помочь по дому, прилежная девочка делала все возможное, чтобы одурачить своих родителей и бросить вызов их авторитету и авторитету школы. Позже Полина неуверенно возразила одному из репортеров, что Хезер была, наверное, «довольно необузданная и бунтарская», но, как сказал мне тот репортер после вынесения приговора Дилану, он умолчал об этих ее словах в своей газете. В конце концов, девочка сотрудничала в нарушении федерального закона, чтобы сбежать со своим бойфрендом, хотя, вероятно, слабо представляла себе последствия (по-видимому, ни одному из ребят просто в голову не пришло, что ее родители будут их искать, пока, отходя ко сну в номере мотеля, они не увидели свои лица в одиннадцатичасовых новостях по ТВ). Тем не менее на своей пресс-конференции Хезер не выказала ни угрызений совести, ни сожалений сверх тех слов, которые произнесла. «Очень легкомысленно она относится к той нервотрепке, через которую пропустила свою мать», — сказал мне один из присутствовавших на пресс-конференции репортеров. После своего короткого заявления Хезер ускакала под ручку с подружкой Дженнифер, смеясь вместе с ней. По ее хорошо написанным письмам к Дилану видно, что Хезер была девушкой, хорошо умеющей выражать свои мысли и чувства, взрослой для своего возраста. И, хотя ее родители и судья называли это «щенячьей любовью», она совершенно определенно была влюблена в Дилана. Но также она была и по-детски глупой, капризной и подверженной переменам настроения. «График» переписки с Диланом с ее стороны показывает пики и провалы, сражения, периодически сменяющиеся примирениями. В какой-то момент газетные сообщения о прежних любовных связях и детях Дилана, по-видимому, настолько ранили ее, что она была готова порвать с ним, потому что он держал эти связи в секрете несмотря на заключенный между ними «пакт» рассказывать друг другу всё. «Ты собирался ждать, пока мы поженимся?» — потребовала она ответа в письме, написанном после его ареста. Но также она и старалась изо всех сохранить к нему доверие. «Мое сердце велит мне забыть об этом. То было в прошлом, то была не я, он действительно ¦ меня. А потом мой мозг говорит мне: ты что, охуела, брось этого козла». Но уже в следующем предложении ее романтические мечты перевешивают сомнения. «Я думаю, что самое лучшее время, которое у меня когда-либо было с тобой, — это когда мы были вдали от всех, я смотрела на тебя спящего и думала, какая чудесная у нас когда-нибудь будет жизнь… Я люблю тебя». Она вложила в это письмо маленький камешек и розу. Хезер, кажется, была так же зачарована романтической мелодрамой своих отношений с Диланом, как и ее хроникеры в СМИ.