Вредно для несовершеннолетних

Зона опасности «Точно так же, как вы не позволили бы вашему ребенку играть одному в городском парке три часа подряд, — предупреждал некий сержант полиции читательниц одного из женских журналов, — вам не следует позволять ему играть одному в Интернете». Но такие предупреждения звучат иронично, потому что они теряют всякий смысл, как только ребенок становится достаточно взрослым, чтобы считать, что он лучше знает, где и с кем ему играть. Ибо если вашему «ребенку» тринадцать или четырнадцать, он, вероятнее всего, будет играть один в городском парке, вполне возможно с друзьями, которых вы не знаете и которых вовсе не обязательно одобрили бы, если бы узнали. Подростки, у которых есть деньги, колеса и желания, требующие удовлетворения, всегда находятся в движении между домом и улицей, между детством и взрослостью. А «опасность», как пишет антрополог Мэри Дуглас, «лежит в переходных состояниях». Законы о возрасте согласия, которые берут свое начало в британских Вестминстерских статутах конца тринадцатого века, являются попыткой внести безопасность в эту зону опасности путем прочерчивания четкой линии между детством и взрослостью и криминализации, в «изнасиловании по закону», нарушения взрослым этой линии. Закон полагает младшую партнершу категорически неспособной сказать «да» или «нет» сексу. Поскольку она по определению бессильна — как лично, так и юридически — сопротивляться либо добровольно отдать свою «добродетель», государство, которое видит свой интерес в том, чтобы хранить эту добродетель, сопротивляется за нее. Хотя теперь мы считаем чем-то само собой разумеющимся, что такие законы основаны на принципе, что несовершеннолетние имеют особое право на защиту, первоначально объектом защиты был не сам ребенок, а ее девственность, которая считалась собственностью отца. «Жертва» всегда была женского пола, и даже в 1981 году Верховный суд подтвердил конституционность криминализации секса с девочками при отсутствии криминализации секса с мальчиками. Верховные судьи отметили больший риск секса для девочки, связанный с возможностью беременности, но не большую дискриминацию девочки, заключающуюся в том, что она полагается никогда не желающей секса. Несколько лет назад законы штатов стали включать и мальчиков как потенциальных жертв «изнасилования по закону». Но, частично потому, что молодым женщинам столь свойственно заниматься сексом с мужчинами, которые старше их как минимум на три года, частично потому, что уголовные дела за «изнасилование по закону» часто возбуждаются по поводу беременности, в огромном большинстве таких дел речь идет об отношениях взрослого мужчины с несовершеннолетней женского пола. Далее по списку идут добровольные гомосексуальные отношения между мужчинами и несовершеннолетними мужского пола, которые, возможно, рассматриваются нашей культурой как феминизированные. Закон кодифицирует живучую сексистскую идею: что в сексуальных отношениях есть только один желающий партнер — мужчина. На романтическом языке мы называем его соблазнителем, а ее совращенной, или падшей, женщиной; на современной помеси готической метафоры с социобиологическим жаргоном он хищник, она добыча; на юридическом языке он преступник, она жертва. Во всех трех вариантах один виноват, вторая невинна. Возраст, особенно когда разница в возрасте между партнерами невелика, часто служит подменой других презумпций относительно пола. Мужчине позволяется желать, но также он подозревается в том, что сексуально хищен по своей мужской природе и поэтому заслуживает морального осуждения. Если он старше, он заслуживает уголовного осуждения. Конечно, молодых женщин насилуют: почти все жертвы изнасилований — женского пола, а более половины жертв изнасилований в стране — моложе восемнадцати лет, по данным Министерства юстиции. Чем моложе девушка и чем больше разница в возрасте между ней и ее старшим партнером мужского пола, тем больше вероятность, что она чувствует принуждение к тому, чтобы согласиться на половое сношение с ним, во всяком случае в первый раз. Однако «изнасилование по закону» — это не тот секс, жертва которого говорит, что не хотела его. Это тот секс, которого она хотела, но про который взрослые считают, что она только думала, что хотела, потому что слишком мала, чтобы знать, что не хотела. Тем не менее девочки-подростки упорствуют в том, чтобы выражать свои собственные желания. «Если он виноват, то и я виновата», — заявила своим родителям одна шестнадцатилетняя из Эль-Пасо, когда те пригрозили донести в полицию на ее двадцатилетнего бойфренда, о чем она поведала в разговоре со мной. Поскольку успех уголовного дела в суде зависит от согласия «жертвы» свидетельствовать против своего любовника, что среди подростков весьма редко встречается, многие прокуроры признают, что понятие-оксюморон «изнасилование по согласию» делает преследование, а тем более выигрыш таких дел крайне проблематичным занятием. «Интернетный Ромео» и Джульетта, лишенная вожделения История Дилана и Хезер в точности соответствовала культурным кодам, вписанным в закон, как, впрочем, и заключенным в них противоречиям. Не было сомнений в том, что Дилан совершил преступление как взрослый, но действовал он, как подросток: алчущий, импульсивный, безответственный, отчаянный. Хезер, которая тогда училась в восьмом классе, вела себя, именно как агрессивно-вызывающий младший подросток: не слушалась родителей, прогуливала школу и сбежала из дому. Тем не менее с Диланом она сотрудничала в нарушении закона. И она делала то, что делают взрослые: занималась сексом.