— Добрый день. Не возражаете, если я вам составлю компанию за обедом?
Примерно минуту я пыталась сопоставить звуки, донесшиеся до моего слуха, со знакомыми английскими словами, после чего решив, что так дело не пойдет, на лучшем образчике своего японского ответила:
— Буду очень рада компании.
На лице Гвен отразилось величайшее изумление.
— Идио сообщил мне, что вы владеете японским, но я и предположить не могла, насколько хорошо. Дело в том, что «буду очень рада компании» — более чем вольный перевод. В действительности мой ответ включал в себя целый букет довольно изощренных оборотов. — Где вы учили японский?
— Сначала дома, на Рэнде, а когда уровень стал более?менее приемлемым, меня отправили на стажировку на Землю. Там я месяц провела во Франции, совершенствуя французский, а потом еще месяц в Японии со схожими целями.
— До чего же здорово — провести где?то месяц, — завистливо вздохнула японка.
— До чего же здорово — провести где?то месяц, — завистливо вздохнула японка. — После того как ко мне пришла галактическая известность, я нигде не задерживалась больше чем на неделю.
— Зато вы повидали практически все планеты. Это многого стоит.
— Смотря для кого. Я не люблю путешествовать. Если б не контракты, сидела бы дома, завела собаку… Кстати, — оживилась она, — вы уже видели моих питонов?
— Нет.
— Обязательно посмотрите. Это такие милые крошки…
— С удовольствием,-легко согласилась я. — Я люблю животных. Но есть одна проблема: моя дверь преимущественно заперта.
— Ах, это, — дива отмахнулась. — Уладим. Идио такой перестраховщик. Ведь если бы вы намеревались меня убить, то не попались бы так глупо уже в самом начале.
— Да, вероятность такого поворота событий была бы крайне невелика. Так мне можно будет передвигаться по яхте?
— Конечно. Если только ты пообещаешь ничем не кормить моих питонов — у них желудки слабые, а спят они со мной под одеялом. Я, конечно, их очень люблю, но, понимаешь…
Оказывается, мы уже перешли на «ты». Хорошо. Ты так ты.
— Не буду, обещаю.
До конца обеда мы мирно беседовали — точнее, Гвен расспрашивала меня о повседневной жизни Рэнда, а я заливалась соловьем. О любимой железке, как ее все называют, я могу говорить часами. Поэтому, когда обед подошел к своему логическому завершению, мы с Гвен стали лучшими друзьями.
Немного отдохнув после вышеозначенного пиршества (надо заметить, трапеза, приготовленная для хозяйки яхты, разительно отличалась от еды для остального экипажа: примерно как кухня фешенебельного ресторана и добротная домашняя — все хорошо, но сравнить невозможно), я решительно встряхнулась и приказала себе: «Вот что, милочка. Хватит бездельничать, пора бы мозгами пораскинуть. Полет когда?нибудь закончится и выбираться из передряги, куда ты сама с достойным лучшего применения рвением вляпалась, все же придется. Давай?ка с вещами и на выход. Думать».
Пришлось подчиниться. Краткий анализ текущего положения дел выглядел примерно так: я знаю, что на яхте что?то нечисто, но о моей осведомленности здешние обитатели даже не подозревают, а значит, ликвидировать меня как свидетеля нет никакого смысла. Тем более я пока ничего не видела и не слышала. Вывод: скорее всего, на Фудзи меня просто отпустят на все четыре стороны, а Гвен еще и одолжит денег на обратный билет. Красота!
В такой ситуации наиболее здравым казалось тихонько сидеть и не высовываться. Хорошо, конечно, но… невообразимо скучно. Кроме того, как я покажусь на глаза ректору по возвращении? Заявлюсь к нему в кабинет и скажу, что выпускную неделю пропустила, совершая легкий моцион до Фудзи и обратно? Нет уж. Вот войти к нему с гордым видом триумфатора и выложить, что же именно на яхте было нечисто, — это уже совсем другой коленкор. При таком раскладе могут и экзамены зачесть. Хотя, как и во всех моих гениальных планах, в этом тоже имелось слабое место: если я что?то выясню, то перестану быть хоть и непрошеной, но абсолютно безобидной попутчицей, которая ничего не видела. Со всеми вытекающими. Но мы же не ищем легких путей, правда? Полностью с собой согласившись, я принялась разрабатывать программу действий на ближайшее время. Поскольку откуда начинать поиски, было совершенно безразлично, то я решила пойти сверху вниз, благо наверху находилось место, куда обязательно следовало попасть, — рубка. И я, наслаждаясь вновь обретенной свободой, двинулась в избранном направлении.
Стены и пол рубки, располагавшейся в голове псевдобумажного журавлика, были сделаны из какого?то прозрачного материала, впечатление, не скрою, создавалось феерическое: снизу — звезды, сверху — звезды, слева — звезды, справа… капитан.
Отойдя от секундного шока, я представилась:
— Нэтта к вашим услугам, сэр.
— Кобо Янагисава, командир экипажа судна, имеющего честь принимать вас на своем борту, леди. А вы, если не ошибаюсь, та самая бесовка, которая мастерски нейтрализовала нашего хваленого господина Ци?
Похоже, подружиться с капитаном будет несложно-я гордо задрала нос и подтвердила:
— Да, в недавнем прошлом имел место такой инцидент.
— Поздравляю, мало кому удавалось подобное.
Придя к выводу, что посвящать капитана в подробности стычки в трюме неразумно, я решила поближе подобраться к цели своего визита и, как можно более невинно улыбнувшись, спросила: