Я кивнула. Наши взгляды на время во многом совпадали.
Несколько секунд прошли в молчании. Взглянув в сторону парка, я увидела новых оленей, которые выходили из-за деревьев на залитую солнцем опушку. Боль в ноге стихала. Я чувствовала себя гораздо лучше.
— Скажи мне… — начал великан и запнулся. Чувствовалось, что он собирается с духом, прежде чем задать вопрос. — У тебя есть мама?
Я вздрогнула от неожиданности. Посторонние люди в общении со мной, как правило, не доходят до стадии личных вопросов.
— Мне не стоило об этом спрашивать? Прости меня, но… Как бы это сказать? Семейная тема, она ведь… Конечно, если ты против таких разговоров… Извини.
— Ничего, я не против, — сказала я.
И я действительно была не против. Возможно, сказалась серия полученных мною потрясений или же странная обстановка, в которой я находилась, но я чувствовала, что могу свободно говорить о своих личных делах с этим человеком и что все мною сказанное не выйдет за пределы этого места и не начнет свободно гулять по свету. Поэтому я ответила на его вопрос.
— Да, у меня есть мама.
— Мама! О, это так… это так… — Тоска и жажда были в его глазах. — Иметь маму — что может быть прекраснее! — наконец воскликнул он.
Это прозвучало как приглашение к дальнейшим откровенностям.
— У вас, я так понимаю, нет мамы? — спросила я.
Лицо его исказилось, как от боли.
— К сожалению… Я всегда мечтал иметь… Как и отца… Ни братьев, ни сестер. Никакой родни вообще. В детстве я часто воображал, что у меня большая семья. Я придумал себе семью: много-много поколений. Смешно, правда? — При этом ничто в выражении его лица не располагало к смеху. — Что до настоящей мамы… То есть которую бы я знал… Понятно, что матери есть у всех. Другое дело: не все знают свою мать. И я всегда надеялся, что однажды… Такое ведь может случится, почему бы нет? Я до сих пор надеюсь.
— А-а, — только и смогла произнести я.
— Все это, конечно, глупые переживания. — Он пожал плечами с намерением подчеркнуть несерьезность сказанного, однако этот его жест вышел неубедительным. — Но мне и вправду очень хотелось иметь маму.
— Мистер Лав…
— Аврелиус. Пожалуйста, называй меня так.
— Знаете, Аврелиус, и с матерями не всегда все так просто и славно, как вам, вероятно, представляется.
— Да? — Похоже, это явилось для него откровением. Он смотрел на меня очень внимательно. — Ссоры?
— Не совсем.
Он нахмурил лоб.
— Взаимное непонимание? Я покачала головой.
— Еще хуже? — изумился он.
В поисках ответа на эту загадку он обозрел небеса и лес, но ничего там не нашел и напоследок заглянул мне в лицо.
— Тайны, — сказала я.
— Тайны! — Его глаза округлились еще больше, окончательно уподобившись по форме оправе очков. Он покачал головой, безуспешно пытаясь вникнуть в смысл мною сказанного. — Сожалею, — сказал он наконец, — но я ничем не могу тебе помочь. Я вообще мало что знаю о семьях. Почти ничего. Невежество мое безгранично. Мне очень жаль, что у тебя так вышло с тайнами. Но я уверен, что ты совершенно права.
Взгляд его был полон сострадания. Он достал из кармана и протянул мне аккуратно сложенный носовой платок.
— Извините, — сказала я, утирая слезы. — Это, наверно, последствия шока.
— Ничего удивительного.
Пока я пользовалась его платком, он смотрел в сторону оленьего парка. Небо начало темнеть. Проследив за его взглядом, я увидела мелькающие среди деревьев светлые пятна: стадо оленей уходило в лес.
— Когда вы повернули дверную ручку, я подумала, что это призрак, — сказала я. — Или ходячий скелет.
— Скелет? Я — ходячий скелет?! — Он фыркнул, и все его огромное тело затряслось от смеха.
— Но вы оказались великаном.
— Именно так! Великаном! Отсмеявшись, он добавил:
— Здесь и правда водится призрак. По крайней мере, так говорят.
«Знаю, я ее видела», — чуть было не произнесла я, хотя мое видение не имело ничего общего с тем, на что намекал он.
— А вам он не попадался? — спросила я его.
— Нет, — вздохнул великан. — Даже тени призрака, и то не видел.
Мы замолчали, думая каждый о своем.
— Становится холодно, — заметила я.
— Как твоя нога?
— Более-менее. — Я слезла со спины кошки и попробовала опереться на больную ногу. — Да, ходить могу вполне.
— Превосходно. Чудесно.
В надвигавшихся сумерках наши голоса стали звучать приглушенно.
— А кто такая миссис Лав?
— Одна добрая женщина, которая взяла меня на воспитание. Она дала мне свое имя. Она научила меня готовить. Я обязан ей всем.
Я понимающе кивнула.
Я обязан ей всем.
Я понимающе кивнула.
— Думаю, мне пора, — сказала я, вешая на плечо фотоаппарат. — Хочу сделать несколько снимков часовни, пока еще достаточно светло. Большое спасибо за чай.
— Я тоже собираюсь уходить. Было очень приятно с тобой повидаться, Маргарет. Ты сюда еще приедешь?
— Вы живете в этом доме? — спросила я с сомнением.
Он рассмеялся. Его смех был таким же плотным и вязким, как его фирменный кекс.
— Боже мой, конечно нет! Мой дом в тех краях. — Он махнул рукой в сторону леса. — Но сюда я наведываюсь частенько для… скажем так: для размышлений.
— Дом хотят снести. Полагаю, вы это знаете?
— Знаю. — Он рассеянно погладил каменный кошачий мех. — Обидно, правда? Я буду скучать по этому месту. Честно говоря, я сначала подумал, что ты из той компании — строительный инспектор или что-то в этом роде. Но я ошибся.