Я сделала паузу, дожидаясь, когда Аврелиус переварит эту информацию. Его можно было понять: уж слишком много всего сразу на него свалилось. Когда он кивнул, я продолжила:
— Он был добрым человеком. В этом вы с ним очень похожи.
Аврелиус ошеломленно смотрел на могилу. Еще одна новость. И еще одна утрата.
— Он тоже мертв, как я вижу.
— Но и это еще не все, — сказала я тихо.
Он взглянул на меня с ужасом: неужели счет его потерям не закончен?
Я взяла его за руку. Я улыбнулась.
— Много лет спустя после вашего рождения Амброс женился. У него был еще один ребенок.
Я дала ему несколько секунд. Уяснив наконец, о чем идет речь, он воспрянул к жизни.
— Так, значит, у меня есть… А она… он… она…
— Да, у тебя есть сестра!
По его лицу начала расползаться улыбка. Я пошла дальше.
— И у нее есть дети. Мальчик и девочка.
— Племянница! Племянник!
Я взяла его за руки, чтобы остановить их дрожь.
— Семья, Аврелиус. Ваша семья. И вы их уже знаете. Они вас ждут прямо сейчас.
Я с трудом поспевала за ним, когда он покинул кладбище и двинулся к выходу из усадьбы. Он ни разу не оглянулся и замедлил шаг только в воротах, когда я его окликнула:
— Аврелиус! Я чуть не забыла вручить вам это.
Он ни разу не оглянулся и замедлил шаг только в воротах, когда я его окликнула:
— Аврелиус! Я чуть не забыла вручить вам это.
Все еще пребывая в эйфории, он взял у меня белый конверт, вскрыл его, извлек на свет поздравительную открытку и взглянул на меня вопрошающе:
— Что? В самом деле?
— В самом деле.
— Именно сегодня?
— Сегодня!
И тут на меня что-то нашло. Я сделала то, чего никогда не делала прежде и чего никто не мог от меня ожидать. Я разинула рот и завопила во весь голос:
— С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
Я, должно быть, слегка свихнулась, а опомнившись, почувствовала себя очень неловко. Впрочем, Аврелиусу не было до этого дела. Он стоял неподвижно, закрыв глаза и подняв лицо к небу. И все счастье этого мира нисходило на него с вышины вместе с падающим снегом.
В садике перед домом Карен мы увидели множество следов на снегу, маленьких и еще меньше. Следы шли попарно большими кругами: похоже, здесь недавно играли в пятнашки. Самих детей видно не было, но, приближаясь к дому, мы услышали их голоса под ветвями тисового дерева.
— Давай сыграем в Белоснежку.
— Фу, это девчоночья история.
— А ты какую хочешь?
— Ту, что про ракеты.
— Я не хочу быть ракетой. Лучше в корабли.
— Корабли были вчера.
Услышав наши шаги, они выглянули из своего укрытия. В капюшонах, скрывающих волосы, было почти невозможно отличить брата от сестры.
— Сюда идет пирожник!
Карен вышла из дому и направилась через лужайку навстречу нам.
— Сказать вам, кто это? — обратилась она к детям, улыбкой поприветствовав Аврелиуса. — Это ваш родной дядя.
Аврелиус переводил взгляд с Карен на детей и обратно, не в силах охватить им всех одновременно и не зная, на ком этот взгляд задержать. Слов он не находил, но, когда Карен протянула ему руку, сумел ответить пожатием.
— Оно все как-то уж очень… — промямлил он.
— Это верно, — сказала Карен. — Но со временем мы привыкнем, не так ли?
Он кивнул. Дети с любопытством наблюдали за этой сценой.
— Во что вы играете? — спросила их Карен, чтобы разрядить обстановку.
— Сами не знаем, — сказала девочка.
— Еще не решили, — сказал ее брат.
— А ты знаешь какие-нибудь истории? — спросила Эмма Аврелиуса.
— Только одну, — ответил он.
— Всего одну? — изумилась она. — А в ней есть принцессы?
— Нет.
— Динозавры?
— Нет.
— Тайные подземелья?
— Нет.
Дети переглянулись. Похоже, эта история была не так чтобы очень.
— А мы знаем кучу историй, — заявил Том.
— Огромную кучу, — подхватила его сестра. — О принцессах, заколдованных жабах, волшебных замках, феях-крестных…
— Гусеницах, кроликах, слонах…
— О разных зверях.
— Да, о самых разных.
Оба смолкли, продолжая вспоминать великое множество известных им сказочных миров. Аврелиус смотрел на них, как на какое-то чудо.
Наконец дети вернулись к реальности.
— Мы знаем миллионы историй, — подытожил мальчик.
— Хочешь, расскажу тебе одну из них? — спросила девочка своего новоявленного дядю.
Я подумала, что на сегодня с дяди, пожалуй, хватит историй, однако он согласно кивнул.
Девочка выловила из воздуха невидимый предмет и поместила его на раскрытую ладошку правой руки, а затем левой рукой показала, как открывает книгу. Обведя взглядом присутствующих и убедившись, что они готовы слушать, она заглянула в воображаемую книгу и начала:
— Давным-давно жили-были…
Карен, Том и Аврелиус: три пары глаз внимательно следили за рассказчицей.
Им будет хорошо вместе.
Незаметно я отделилась от их компании и пошла прочь по единственной улице Анджелфилда.
ТРИНАДЦАТАЯ СКАЗКА
Яне буду публиковать биографию Виды Винтер. Общественность может сколь ей угодно изнывать от жажды сенсаций, но это не моя история, и не мне ее рассказывать. Аделина и Эммелина, пожар и привидение — все это отныне принадлежит Аврелиусу. То же касается могил на кладбище в Анджелфилде и его дня рождения, который он волен отмечать на свой лад. Правда и без того слишком тяжелая вещь, чтобы дополнять ее грузом чужого праздного любопытства. Предоставленные самим себе, они с Карен сумеют перевернуть страницу и заново начать свою историю.