Тринадцатая сказка

Однако Чарли был мужчиной, и ежегодник мог снизойти до его последующих упоминаний, хотя тень незначительности уже нависала и над ним. Информация о нем была предельно краткой. Его звали Чарльз Анджелфилд. Он родился тогда-то. Он Жил в Анджелфилде. Он не был женат. Он не был мертв. С точки зрения ежегодников, этих сведений было вполне достаточно.

Я брала один выпуск за другим и натыкалась на тот же скромный набор пометок. Открывая очередной том, я думала:

«На сей раз они его выбросят». Но каждый год он был на месте: все еще Чарльз Анджелфилд, все еще живет в Анджелфилде, все еще не женат. Я вспомнила рассказы мисс Винтер о Чарли и его сестре и закусила губу, воображая, что может означать это затянувшееся безбрачие.

И вот, когда возраст Чарли приближался к пятидесяти годам, я наткнулась на нечто новое. Имя, дата рождения, место жительства — все как прежде, но в конце странная аббревиатура, которой я ранее не замечала: «ОПУ».

Я заглянула в список сокращений.

ОПУ: официально признан умершим.

Вернувшись к записи о Чарли, я долго и внимательно ее изучала, как будто усилием взгляда могла проявить какие-то водяные знаки, разъясняющие эту загадку.

В тот год он был официально признан умершим. Насколько я знала, такая процедура проводится в случаях, когда человек бесследно исчезает, и через определенное время его родственники, претендующие на наследство, поднимают вопрос о признании его мертвым, хотя никаких свидетельств этого, как и собственно трупа, в наличии не имеется. Я даже припомнила срок: между исчезновением человека и признанием его умершим должно пройти семь лет. Он мог скончаться когда угодно в течение этого периода. Он мог и вовсе не скончаться, а блуждать где-нибудь в дальних краях или затеряться среди чужих людей, ничего не знающих о его прошлом. «Узаконенная» смерть не обязательно предполагала реальную. Я подумала: и что это могла быть за жизнь, которая пришла к столь нелепому и невнятному завершению? ОПУ.

Я закрыла ежегодник, поставила его на полку и спустилась на первый этаж, чтобы приготовить себе какао.

— Что тебе известно о юридических процедурах, необходимых для признания пропавшего человека мертвым? — спросила я у отца, стоя над плитой в ожидании, когда закипит молоко.

— Вряд ли мне известно больше твоего, — раздалось в ответ.

— Вряд ли мне известно больше твоего, — раздалось в ответ.

А через несколько секунд он возник в дверях и протянул мне карточку с именем одного из наших постоянных клиентов.

— Вот кто тебе все объяснит. Профессор-юрист. Сейчас уже на пенсии, живет в Уэльсе, но приезжает сюда каждое лето, чтобы прикупить парочку книг и прогуляться по берегу реки. Славный старик. Почему бы тебе не послать ему письмо? Заодно сообщи, что я могу придержать для него редкий экземпляр «Justitiae Naturalis Ргinciria»*.

* «Принципы естественного права» (лат.).

Допив какао, я вернулась к ежегодникам с намерением узнать что-нибудь о Роланде Марче и его семье. Оказалось, что его дядя был довольно известным художником-любителем. Переместившись в секцию истории живописи, я выяснила, что его работы — ныне признаваемые весьма посредственными — в свое время имели громкий, хотя и недолгий успех. В книге Мортимера «Английские провинциальные портретисты» я нашла репродукцию одного из ранних творений Льюиса Энтони Марча с подписью «Портрет Роланда, племянника художника». Странное чувство возникало, когда я вглядывалась в это еще совсем юное лицо, пытаясь уловить в нем фамильное сходство с пожилой женщиной, его дочерью. Несколько минут я посвятила изучению его припухлых, чувственных черт, его блестящих светлых волос, ленивой посадки его головы.

Наконец я закрыла книгу. Пустая трата времени. Я поняла, что даже если буду глядеть на него безотрывно сутки напролет, все равно не отыщу здесь признаков девочек-близнецов, чьим отцом он официально являлся.

АРХИВЫ «БАНБЕРИ ГЕРАЛЬД»

На следующий день я поездом отправилась в Банбери, в редакцию местной газеты «Банбери геральд». Молодой сотрудник любезно продемонстрировал мне архив. Это слово может произвести эффект на тех, кто никогда не имел дела с архивами, но я до того провела много времени в подобных местах и потому не выказала удивления или разочарования, очутившись перед обыкновенным стенным шкафом в полуподвале редакции.

— Меня интересует статья о пожаре в Анджелфилде, — коротко пояснила я. — Это было лет шестьдесят назад.

Молодой человек отыскал в шкафу коробки с номерами газет за данный период.

— И еще я хотела бы просмотреть статьи в вашем литературном разделе примерно сорокалетней давности.

— Литературный раздел? Никогда не слыхал, чтобы в «Геральд» был литературный раздел.

С этими словами он передвинул стремянку, извлек из недр шкафа еще несколько коробок и присовокупил их к предыдущей партии, размещенной на длинном столе под окном.

— Здесь вам будет удобно, — заявил он, ободряюще улыбнулся и оставил меня одну.

В обнаруженной мною заметке сообщалось, что причиной пожара в Анджелфилде стал, по всей видимости, несчастный случай. Быстрому распространению огня способствовало то обстоятельство, что в здании хранились запасы бензина или керосина — по тем временам дело обычное. На момент пожара в доме не было никого, кроме двух племянниц хозяина. Обе сумели спастись и были доставлены в больницу. Сам хозяин предположительно находился за границей. (Слово «предположительно» меня насторожило. Я быстро сверила даты: оставалось еще шесть лет до официального признания его умершим.) В заключение автор статьи вскользь упомянул об архитектурной ценности здания и о том, что в своем нынешнем состоянии оно непригодно для жилья.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145