Да ладно, — примирился он. — Мне ведь сейчас важно что? Узнать, возможны ли осложнения, опасности. Светило у нас свое, воздух тоже, а что звезд нет — обидно, конечно, но при этой атмосфере мы снизу, из-под купола, их все равно не разглядели бы. Пока никакой опасности не вижу. Однако интересно: поверхность отсюда не видна, а тень заметна. На чем же лежит она, так называемая тень? На поверхности? На атмосфере? Или это все-таки не тень, а что-то совсем другое?
Ответа на все это пока не было — оставалось только лететь. Юниор держался на предельной высоте, где моторам — не антигравам, а тяговым, ракетным — было полегче, так что он выигрывал в скорости.
Сколько мы уже в полете? Полчаса. Тень казалась все такой же далекой, но стала как бы более плотной, яснее выделялась на фиолетовом фоне. Да нет — не тень. Сейчас ее скорее назовешь стеной. Стеной, что от самой поверхности поднимается ввысь, возносится над атмосферой. Словно какая-то плоскость, рассекающая и воздух, и, может быть, даже самое планету? Но стеной это быть не может. Тогда воздух не тек бы туда — тем не менее течет… И эта стена, или плоскость, не связана жестко с планетой — иначе она не приближалась бы к нам, к куполу, к нашему миру… Да, стена приближается, хотя и очень медленно, угловые размеры ее возрастают. Или же она стоит на месте, но увеличивается. Сразу не скажешь, тут нужны точнейшие замеры расстояния между куполом и нею, а как это сделать, если ни один прибор не воспринимает стену, или что это там, как материальное тело? Вот уж поистине — семь верст до небес, и все лесом…
Ого, как подхватило! Ветерок здесь куда сильнее, теперь я иду на грани звуковой скорости.
Если очень внимательно анализировать показания локатора, берущего поверхность, то скорость можно установить достаточно точно. Назад выгребать будет трудненько… И ветер дует туда, к стене. Нет, это не стена, конечно. Скорее — дыра. Черная дыра. И туда несется воздух. Что это? Космическая катастрофа? Или просто — какое-то сезонное явление, нам неведомое? Пока у нас есть только наблюдения, истолковывать их будем потом. А сейчас — знаешь что, разведчик? Давай-ка разворачиваться. Время твое истекает. К дыре ты то ли приблизился, то ли нет, но что-то все же установил, разведка не прошла без пользы, можешь возвращаться со спокойной совестью.
Юниор сосредоточился: маневр предстоял не из легких. В последнее мгновение, перед тем как переложить рули, он снова глянул на черное нечто. И, показалось ему, увидел. Он не поверил глазам, а снова поворачивать и убеждаться было поздно, но он был уверен, что не ошибся: сколько раз в жизни приходилось ему видеть такое!
Два мерцающих, крохотных огонька. В разных концах — стены или провала, или что это там было. Две звезды?
Аграплан тряхнуло так, словно машина налетела на стену. На миг остановилась — или так почудилось? Тягу, тягу! Юниор двинул сектор до конца. И — выше, как можно выше, там спокойнее…
Назад он летел не на треть медленнее, а, пожалуй, вдвое. Но с увеличением расстояния от дыры ветер ослабевал, можно стало снизиться, аграплан несся все быстрее. Прекрасно. Пора уже вернуться к Зое, успокоить ее. Чем, собственно, кроме того факта, что ты жив-здоров? Если эта дырка приближается к нам, то можно ожидать… неизвестно, чего именно можно ожидать, но ветерок, пожалуй, со временем еще усилится. Ну и что? — спросил себя Юниор. Что сделает нашему куполу хотя бы и ураган? Да ничего. На поддержание купола сейчас расходуется не так уж и много энергии, понадобится — усилим, скупиться не станем. А раз купол выдержит, то и все под ним — тоже. Даже не почувствуем ничего. Но в случае, если ветер будет нарастать — не изменить ли нам конфигурацию купола: сделать его более вытянутым по ветру, пологим… Энергии, конечно, хватит, вот хватит ли мощности? Подсчитаем, подумаем… В конце концов, неужели этого недостаточно, чтобы спасти женщину, одну-единственную женщину?
Скоро я тут, пожалуй, колею выбью, — усмехнулся Юниор, пройдя полдороги и оказавшись среди деревьев, где путь угадывался скорее инстинктом, чем памятью. — Надо бы понавешать тут китайских фонариков — сразу станет веселее, да и ходить легче. И Зое понравится…
Мысль, что фонарики Зое понравятся, была сейчас нужна Юниору, чтобы хоть немного притушить чувство вины, вдруг в нем вспыхнувшее и горевшее все жарче.
Как решился он пуститься в полет, даже не предупредив женщину, как не подумал о том, что придется пережить ей, пока она будет ждать известий от него — ведь ушел он в связи с какими-то тревожными сообщениями… Потому он сейчас и бежал к ней, хотя час был для визитов слишком поздний. Да, неладно получилось. Но ведь хотел, как лучше…
В окнах было темно. Спит, решил Юниор, чувствуя, как растет в нем нежность к беззащитному существу, у которого, кроме Юниора, теперь никого в целом свете не было и кому Юниор был нужен не меньше, чем Зоя была нужна ему самому, — разница была только в том, что он это уже понимал, а она — еще нет. Он взошел на веранду, стараясь ступать потише. Ни одна половица не скрипнула, дом был сделан добротно. На веранде — пусто. Юниор подошел к двери что вела внутрь. Нажал на ручку. Дверь не поддалась. Стучать? Нет, сон — дело святое, во сне человек набирается сил. Если спит — значит все в порядке, не так уж Зоя ждала тебя, не очень беспокоилась, не надо преувеличивать собственное значение, дорогой разведчик.