— Значит, отрицаешь вину свою?
— Отрицаю! — тряхнула она жирными волосами. — Они, подлые, извести меня хотят. Жила тихо, никому зла не делала, травки собирала, лекарствовала помаленьку. Это ж как, эдиктами орденскими не запрещено?
— Запиши, что женщина сия, урожденная Анита Фанк, вину свою отрицает.
Писец послушно заскрипел пером. Шенк обратил внимание, что получается это у писца весьма шустро, видать, поднаторел в делах подобных. Сам он, как и любой выходец из стен Семинарии, грамоте был обучен, да и не только орденской, но и Кейтской, и Мингской, и даже Изначальной, которую преподавали немногим. Но вот искусство писать быстро, да еще и красивым, легко читаемым почерком, он так и не освоил. Все ж руки темплара куда более привыкли к мечу, чем к тонкому перу.
Тем временем инквизитор Барт повернулся к Шенку. Его лицо было словно высечено из камня — него>;:е инквизитору во время суда проявлять эмоции… и все же он улыбнулся юноше — чуть заметно, одними глазами.
Его лицо было словно высечено из камня — него>;:е инквизитору во время суда проявлять эмоции… и все же он улыбнулся юноше — чуть заметно, одними глазами.
И темплар встал… это был его миг, миг, ради которого его учили столько лет. Только он мог разобраться, где ложь, а где истина… и от того, как он справится с этим делом, в известной степени зависело и решение, которое примет этот суд. Он заметил, как полыхнул испуг в глазах женщины, увидевшей его алый плащ. В полумраке она не разглядела сразу, что один из сидящих перед ней людей, явившихся судить ее, — темплар. Шенк, звякая доспехами, подошел к ведьме, вытянул в ее сторону руку в латной перчатке.
— Властью, данной мне Орденом во имя справедливости, призываю… — далее последовала короткая фраза на не ведомом никому языке, и его рука нарисовала в воздухе круг, и кончик пальца оставлял за собой слабо светящийся, но прекрасно видимый в полумраке зеленоватый след. То был Знак Истины — один из многих Знаков Силы, что был доверен рыцарям Ордена. Теперь, пока горит зеленое кольцо, эта женщина не сможет солгать.
Анита Фанк дернулась, как будто ей со всего размаха залепили пощечину, но увернуться от накладываемого темпларом заклинания было невозможно. Вернее, способ был — но входил он в арсенал запретной магии, и воспользуйся ведьма им, тем самым она тут же подтвердила бы все выдвинутые против нее обвинения.
Конечно, не всегда в суде присутствует темплар, не всегда сияет в сумраке зеленое кольцо Истины. В иное время инквизитор, не терзаясь сомнениями, приказал бы прибегнуть и к пыткам — но сейчас в этом не было нужды. Видать, потому и не били ведьму — послал инквизитор весточку впереди кортежа, что едет с ним темплар.
— Снова задаю вопрос тебе, Анита Фанк… — Инквизитор сделал многозначительную паузу. — Виновна ли ты в вызывании града, что побил всходы на полях селян, чьи имена названы были присутствующим здесь Адеком Бьяргом?
Шенк чуть заметно усмехнулся — да уж, старик неплохо знает свое дело. Обвиняемому, что скован Знаком Истины, задавать можно только такие вопросы, четкие и точные. Еще правильнее было бы упоминать каждое поле в отдельности — но это на тот случай, если сейчас ведьма ответит, что не виновна. Как бы ни жаждал человек солгать, Знак Истины этого не позволит, — но вот то, какие слова произнести, это вполне во власти человека. Если, к примеру, десяток побитых градом полей на ее совести, а одно?два — во власти небесной, то сумеет ведьма ответить, что не виновна.
Но, видимо, не посылал Свет града на поля окрестные, поскольку ведьма медленно, неохотно выдавила из себя:
— Виновна.
— Виновна ли ты хотя бы в однократном наведении порчи на скот?
— Не виновна, инквизитор.
— Запиши, что обвинение в наведении порчи на скот снимается, — спокойно бросил писцу Барт, ни капли не огорчившись от того, что одно из обвинений рассыпалось в прах, затем снова повернулся к Аните: — Виновна ли ты хотя бы в однократном наведении порчи на человека?
Ух, как не хотелось ведьме отвечать на этот вопрос. В какой?то момент Шенку даже показалось, что сейчас ведьма сумеет разорвать силу Знака, сумеет ответить так, как отчаянно жаждет ее душа. Но зеленое кольцо устояло.
— Виновна.
Снова заскользило по пергаменту перо.
— Виновна ли ты…
Вопросов было задано немало. Несколько раз ведьма отрицала свою причастность к использованию запретной магии, что было неудивительно — в обвинение явно напихали все подряд, все, что сумели придумать. А в конце допроса, когда зеленое сияние Знака уже практически погасло, ей даже удалось, по меньшей мере один раз, солгать. Правда, это далось ей с таким трудом, что у всех присутствующих лживость ответа не вызвала ни малейшего сомнения.
Но Барт лишь кивнул писцу — отметь, мол. Доказательств вины хватало и без того.
Магическое сияние уже совсем погасло, и женщина поникла на своем стуле. Ее память была не тронута, она прекрасно понимала, что только что призналась во всем — призналась в преступлениях, самых страшных из тех, что вообще совершались на территории Ордена, а если подумать — так и за его пределами. Даже убийца, оставивший за собой кровавый след, мог рассчитывать если и не на снисхождение, то по крайней мере на жизнь — на каторге, в шахтах. Жизнь тяжелую и обычно недолгую — но ведьма, чьи злые деяния были доказаны, не могла надеяться даже и на такую малость.