После этих слов Афанасьева в тронном зале повисла гробовая тишина. Рамсес застыл на своем троне. Альдаир, едва стоявший на ногах после опытов с невидимостью, отнявших много сил, и потасовки с охраной, бормотал что-то себе под нос. Сейчас он меньше всего походил на того надменного диона, что прибыл на Землю повелевать. Эллер свирепо и тупо вращал глазами: ему врезали по башке щитом, и в его черепе, где и так не особо ярко сиял светоч разума, воцарился окончательный хаос.
— Зря, Женек, ты перед ним, этим раскрашенным паханом, понты кидаешь. Вот сейчас нас как на ноль умножат, и тады крандец!.. — пробормотал Колян.
Афанасьев только упрямо качнул головой и, невзирая на слабое сопротивление Коляна, взял у него CD-плеер и двинулся к трону Рамсеса.
Дыхание стискивало судорогами, перед глазами проплывали красные пятна. Вот сейчас фараон сделает коротенький жест, и их нашинкуют в мясные рулеты!
— Пусть амулет отдаст тот, кто является его носителем! — прогремел голос Рамсеса.
Вперед вытолкнули бледного Коляна. Даже козел Тангриснир, сожравший бампер Ковалевского джипа, испугал бравого братка существенно меньше. Неподвижный, буравящий взгляд фараона остановился на нем. Ковалев попытался вытереть вскипевший на лбу пот, но тело не слушалось. Женя всунул Коляну в ладонь плеер, и ему ярко, выпукло бросилась в глаза татуировка на руке. Он видел ее и раньше, например в бане, но теперь чудовищное несоответствие между ней и громадным, мрачным, роскошным дворцом оледенило. Надпись «КОЛЯН С БАЛТИКИ» и синенький адмиралтейский якорь. Что может быть более нелепым во дворце фараона?
От волнения Колян забыл древнеегипетский. Да что там, и русские слова выдавливались из пересохшей глотки с усилием, словно неподатливые улитки из своих крепостей-раковин.
Он медленно поднялся по ступеням трона. Никто не посмел его остановить, ведь Колян поднимался по личному повелению фараона! Но надо было видеть, как Ковалев преодолевал эти ступени. Осужденный, взбиравшийся по ступеням эшафота, показался бы по сравнению с Коляном восторженным оптимистом. Наконец Ковалев достиг предпоследней ступени, и тут фараон вырвал CD-плеер у него из рук.
— Ну это… типа… — раздавленно пробормотал Колян по-русски. — Наушники так, а потом на «плей». По…понял?
Фараон оказался технически подкованным индивидом. Он сразу догадался, куда нужно вставить подушечки наушников, а потом со второй попытки попал в нужную кнопку. Он вздрогнул, но через несколько секунд его лицо приняло прежнее каменно-невозмутимое выражение.
Женя Афанасьев, задрав голову, смотрел на невероятную и фантасмагорическую эту картину: фараон Рамсес, слушающий компакт-диск Луи Армстронга. И Женя вдруг облился холодным потом, потому что вспомнил, какие слова идут в знаменитой композиции:
When Israel was in Egypt's land:
Let my people go!
Oppress'd so hard they could not stand,
Let my people go! note 8
«Нарочно не придумаешь, — как вспугнутые воробьи, взвивались мысли. — То, что фараон должен будет услышать от Моисея, он слушает сейчас на CD-плеере производства японской фирмы «Сони», до создания которой осталось каких-то тридцать с небольшим веков! И фараону, кажется, нравится…»
So the Lord said:
Go down Moses,
'Way down in Egypt's land:
Tell of Pharaon
To let my people go! note 9
«И ведь Моисей стоит здесь и даже не знает, что… что… — думал Афанасьев. — Черт возьми, а может, это просто сон и пора бросать пить, чтобы не снились белогорячечные кошмары? Вон, когда я в юности работал в газете «Заря молодежи», заместитель главного редактора Антоша Мякшев допился до того, что принимал свою жену за вдову Мао Цзедуна Цзян Цин и говорил с ней по-китайски! Пока не отвезли куда надо…»
Фараон дослушал песню до конца, потом неспешно снял наушники и взглянул на Коляна. Наверное, немногие могли похвастаться тем, что видели на лице Рамсеса удивление. Но теперь Ковалев по праву вошел в число этих немногих избранных.
Афанасьев прищурил глаза, пытаясь разглядеть, что же, собственно, происходит наверху, и сделал шаг к Месу, чтобы все-таки выдернуть у него посох, эту проклятую деревяшку, из-за которой все и началось.
Кажется, такая же цель и такие же средства были у Эллера. Он первым оказался за спиной у Месу и уже протянул руку, чтобы взять у того посох…
Но тут произошло что-то странное и необъяснимое.
Женя тер глаза, не в силах им верить.
Там, где только что стояли здоровенные ножищи Эллера, теперь бурлили, завихряясь, два маленьких смерча. Они разрастались вверх, словно втягивая в себя Эллера, становясь его плотью. Смерчи дошли до пояса Эллера, где начали сливаться воедино. И только тут Афанасьев понял, что происходит. Дионов выбрасывало ОБРАТНО Неведомые законы пространства-времени не желали больше терпеть пришельцев в чуждом им мире и отправляли их туда, откуда они приперлись. В Россию, в 2004 год.
Афанасьев обернулся и понял, что с Альдаиром происходит то же самое.
Нет! Женя не хотел оставаться тут навсегда!!
— Коля-а-а-н, наза-а-ад!!! — что было сил заорал Афанасьев и, протянув руку, схватил с каменного пола посох Моисея. И тут же выронил: то ли вправду, то ли почудилось, но посох обернулся живой змеей, и холод ее сухого шершавого тела словно иголками вонзился в руку Жени. Он вскрикнул и, выхватив меч у ближайшего стражника с удивившей его самого стремительностью, что есть силы рубанул по змее. Последнее, что он видел, это была отрубленная голова гада, упавшая прямо к ногам-смерчам почти скрывшегося в вихре Эллера.