Рассказывая, Эрик рыдал, и перс не мог сдерживать своих слез, видя, как стонет этот человек в маске, у которого вздрагивали плечи и руки были скрещены на груди, стонет то скорбно, то с нежностью, казалось, растворявшей его сердце.
— О дарога, я чувствовал, как ее слезы падали мне на лоб — мой лоб! Они были теплыми, они были сладкими, они текли по моему лицу под маской. Ее слезы! Они смешивались с моими собственными слезами. Ах, ее слезы! Послушайте, дарога, послушайте, что я сделал… Я снял маску, чтобы сохранить ее слезы, и она не убежала. Она не умерла! Она оставалась живой, плачущей надо мной-, со мной. Мы плакали вместе! Господь на небесах, ты дал мне все счастье в мире!
И Эрик упал со стоном в кресло.
— О, я не умру еще, нет, не сейчас, — сказал он персу.
— О, я не умру еще, нет, не сейчас, — сказал он персу. — Но позвольте мне плакать.
И некоторое время спустя он продолжил:
— Послушайте, дарога, послушайте это… Когда я был у ее ног, она сказала: «Бедный, несчастный Эрик!» — и взяла мою руку. С этого времени… Вы понимаете… Я был только бедной собакой, готовой умереть за нее, поверьте мне, дарога!
У меня в руке было кольцо, золотое кольцо, которое я дал ей: она его потеряла, а я нашел. Это было обручальное кольцо. Я вложил его в ее маленькую руку и сказал: «Вот, возьмите это кольцо, возьмите для себя.., и его. Это будет мой свадебный подарок, подарок от «бедного, несчастного Эрика». Я знаю, вы любите этого молодого человека. Вы не должны больше плакать». Она нежно спросила меня, что я имею в виду. Я сказал ей, и она немедленно поняла, что я стал бедной собакой, готовой умереть за нее, что она может выходить замуж за своего молодого человека, когда ей захочется, потому что плакала вместе со мной… Ах, дарога, вы не можете себе представить… Говоря ей все это, я как будто хладнокровно резал свое сердце на куски… Но она плакала со мной и сказала: «Бедный, несчастный Эрик!» Душевное волнение Эрика было таким сильным, что он попросил перса не смотреть на него, потому что он задыхался и должен был снять свою маску. Перс рассказывал мне, что отошел к окну и с сердцем, полным сострадания, смотрел на вершины деревьев в Тюильри, чтобы не видеть лица монстра.
— Я пошел к молодому человеку и освободил его, — продолжал Эрик, — и велел ему следовать за мной к Кристине. Они поцеловались передо мной в спальне Луи-Филиппа… У Кристины было мое кольцо… Я заставил ее поклясться, что, когда я умру, она придет ночью к озеру со стороны улицы Скриба и тайно похоронит меня вместе с золотым кольцом, которое будет носить до этого дня. Я объяснил ей, как найти мое тело и что она должна будет сделать с ним. Затем она поцеловала меня в первый раз, сюда, в лоб, — не смотрите, дарога, — в лоб! Не смотрите! И они ушли вместе… Кристина больше не плакала, плакал только я. Ах, дарога, дарога, если она сдержит свое обещание, она скоро вернется! — И Эрик замолчал.
Перс не задавал ему больше вопросов. Он перестал беспокоиться за судьбу Рауля и Кристины: после того как он видел плачущего Эрика в ту ночь, ни один представитель рода человеческого не мог сомневаться в его словах!
Эрик опять надел маску, собираясь с силами, чтобы покинуть перса. Он обещал прислать ему, чтобы отблагодарить за доброту, которую тот однажды проявил к нему, самое дорогое для него в мире: все бумаги, Кристины (она писала их для Рауля и оставила у Эрика) и несколько предметов, которые принадлежали ей: два носовых платка, перчатки и ленты от туфель. В ответ на вопрос перса Эрик сказал, что молодые люди решили обвенчаться в каком-нибудь уединенном месте, где они смогут спрятать свое счастье, и что они уедут в «поезде северного направления», чтобы попасть туда. И наконец, Эрик попросил перса объявить о его смерти Кристине и Раулю, как только получит обещанные реликвии и бумаги. Чтобы сделать это, он даст извещение в отдел некрологов газеты «Эпок «.
И это было все.
Перс проводил Эрика до двери своей квартиры, и Дариус сопровождал его до тротуара, поддерживая, когда он шел. Его ждал экипаж. Перс, стоя у окна, слышал, как Эрик сказал извозчику: «К Опере».
Экипаж скрылся в ночи. Перс видел несчастного Эрика в последний раз.
Через три недели «Эпок» опубликовала среди других некрологов извещение всего из двух слов: «Эрик мертв».
ЭПИЛОГ
Такова истинная история призрака Оперы. Как я говорил в начале своего повествования, не может быть больше никакого сомнения в том, что Эрик действительно существовал.
Как я говорил в начале своего повествования, не может быть больше никакого сомнения в том, что Эрик действительно существовал.
Нет необходимости еще раз описывать волнение, которое это дело вызвало в Париже. Похищение певицы, смерть графа де Шаньи при таких таинственных обстоятельствах, исчезновение его брата, трое рабочих из группы осветителей, найденных в бессознательном состоянии… Какие трагедии, страсти, преступления сопровождали любовь Рауля и очаровательной Кристины!
Какова судьба этой великой загадочной певицы, которую мир никогда больше не слышал? Говорили, что она стала жертвой соперничества между двумя братьями, но никто не знал, что произошло на самом деле. Никто не мог представить, что Рауль и Кристина исчезли, чтобы насладиться уединенным счастьем. Они не хотели, чтобы об этом знало общество, особенно после необъяснимой смерти графа Филиппа. И в один прекрасный день они сели в «поезд северного направления». Когда-нибудь я сам, возможно, сяду в этот поезд, чтобы поехать и посмотреть твои озера, Норвегия, молчаливая Скандинавия, где, может быть, еще сохранились следы Рауля и Кристины, а также мадам Валериус, которая исчезла в то же время. И, может быть, когда-нибудь я услышу одинокое эхо северной страны, повторяющее пение женщины, которая знала Ангела музыки.