— Да, ангелом, — ответил он Мифруа, — и я скажу вам, где он живет, когда мы останемся одни.
— Вы можете подождать, — сказал комиссар. Он попросил Рауля сесть, затем заставил всех оставить комнату, за исключением, разумеется, обоих директоров, хотя они витали где-то далеко и, вероятно, не протестовали бы, даже, если бы им предложили покинуть собственный кабинет.
Рауль принял решение.
— Имя ангела Эрик, — сказал он, — живет он в Опере, и он же Ангел музыки.
— — Ангел музыки! Что вы говорите! Как странно… Ангел музыки! — Мифруа повернулся к директорам:
— Мсье, у вас есть здесь такой ангел? Ришар и Мушармен покачали головами, даже не улыбнувшись.
— Эти господа, конечно, слышали о призраке Оперы, — сказал Рауль, — и я могу заверить вас, что этот призрак и Ангел музыки — одно и то же. И настоящее его имя Эрик.
Мифруа встал и пристально посмотрел на Рауля:
— Извините, мсье, но вы пытаетесь надсмехаться над законом?
— Вовсе нет! — запротестовал Рауль и подумал печально: «Вот еще одно лицо, которое не хочет слушать меня».
— Тогда чего же вы пытаетесь добиться, говоря о призраке Оперы?
— Эти господа слышали о нем, как я уже сказал.
— Мсье, это правда, что вы знаете призрака Оперы? Ришар встал, держа в руке последние волоски из своих усов — Нет, мы не знаем его, но очень хотели бы узнать, потому что только сегодня вечером он украл у нас двадцать тысяч франков. Ришар повернулся к Мушармену с суровым взглядом, который, казалось, говорил: «Отдайте мне двадцать тысяч франков, или я расскажу все».
Мушармен понял его настолько хорошо, что сделал жест отчаяния и произнес:
— Давайте, рассказывайте все!
Мифруа взглянул сначала на Ришара, затем на Мушармена, потом на Рауля и подумал, не попал ли он каким-то образом в психиатрическую больницу.
— Призрак, — сказал он, приглаживая рукой волосы, — который похищает певицу и крадет двадцать тысяч франков в один вечер — это очень занятный призрак.
— Призрак, — сказал он, приглаживая рукой волосы, — который похищает певицу и крадет двадцать тысяч франков в один вечер — это очень занятный призрак. Если не возражаете, мы займемся этими делами по порядку. Вначале певицей, затем деньгами. Давайте, мсье де Шаньи, попытаемся говорить серьезно. Вы верите, что Кристину Доэ похитил некто по имени Эрик. Вы его знаете? Вы его видели?
— Да.
— Где?
— На кладбище. Мифруа вздрогнул, еще раз пристально взглянул на Рауля и сказал:
— Конечно, обычно привидения встречаются на кладбище. А что вы делали на кладбище?
— Я понимаю, какими странными покажутся вам мои ответы, — ответил Рауль, — и какой эффект они произведут на вас. Но, пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю вам, что я в своем уме. На карту поставлена жизнь самого дорогого для меня человека в мире, такого же, как мой любимый брат Филипп. Я хотел бы убедить вас несколькими словами, потому что время торопит и дорога каждая минута, однако, если я не расскажу вам всю эту странную историю с самого начала, вы мне не поверите. Я расскажу вам все, что знаю о призраке Оперы, но, боюсь, это не так много.
— Расскажите в любом случае! — воскликнули одновременно Ришар и Мушармен, неожиданно заинтересовавшись.
К сожалению, их надежды узнать некоторые детали, которые навели бы их на след мошенника, рухнули: вскоре они должны были признать печальный и очевидный факт, что виконт Рауль де Шаньи полностью потерял рассудок. Эта вся история — Перрос, черепа, зачарованная скрипка — могла родиться только в помутившемся разуме влюбленного.
Было ясно, что и полицейский комиссар Мифруа склонялся к тому, чтобы разделить это мнение. Он, несомненно, положил бы конец хаотическому повествованию Рауля, некоторые идеи которого я изложил в начале этого отчета, если бы обстоятельства не сложились таким образом, что его прервали.
Дверь открылась, и вошел мужчина, одетый необычно — в просторный черный сюртук и лоснящийся поношенный цилиндр, надвинутый до ушей. Мужчина поспешно подошел к Мифруа и сказал ему что-то вполголоса. Несомненно, это был сыщик.
Во время разговора Мифруа не спускал глаз с Рауля. Наконец он сказал ему.
— Мы достаточно поговорили о привидениях. Давайте поговорим о вас, если не возражаете. Вы планировали бежать с Кристиной Доэ сегодня ночью, не правда ли?
— Да.
— После представления?
— Да.
— Вы сделали все приготовления?
— Да.
— Экипаж, который привез вас, должен был забрать вас обоих. Кучер знал о вашем плане. Маршрут был определен заранее, и, даже лучше, кучер должен был менять лошадей на каждой станции.
— Это правда.
— И ваш экипаж все еще здесь, около ротонды, ожидает вашего приказа?
— Да.
— Вы знали, что там было еще три экипажа?
— Я не обратил на это внимания.
— Они принадлежали Ла Сорелли, которая не нашла места во дворе администрации, Карлотте и вашему брату, графу де Шаньи.
— Возможно.
— Несомненно и то, что, если ваш экипаж, экипажи Ла Сорелли и Карлотты все еще стоят у ротонды, экипажа графа там больше нет.
— Это не имеет никакого отношения к — Извините, граф был против вашей женитьбы на мадемуазель Доэ?
— Это касается только моей семьи.
— Вы ответили на мой вопрос: он был против. И поэтому вы намеревались бежать с Кристиной Доэ или увезти ее за пределы досягаемости вашего брата. Хорошо, мсье де Шаньи, разрешите мне сообщить вам, что ваш брат действовал быстрее, чем вы: это он увез Кристину Доэ.