— Хрюша.
— А?
— Что же делать?
Хрюша кивком показал на рог.
— Ты бы…
— Созвал собрание?
Сказав это, Ральф едко засмеялся, и Хрюша насупился.
— Все равно ты же главный.
Ральф засмеялся снова.
— Ну да. Над нами-то ты же главный.
— У меня рог!..
— Ральф! Хватит тебе смеяться! Не надо так! Слышь? Ральф! Ну что другие подумают?
Наконец Ральф перестал смеяться. Он весь дрожал.
— Хрюша.
— А?
— Это был Саймон.
— Ты уже сказал.
— Хрюша.
— А?
— Это было убийство.
— Хватит тебе! — взвизгнул Хрюша. — Ну чего, зачем, какой толк это говорить?
Он вскочил на ноги, наклонился над Ральфом:
— Было темно. И был этот, ну, танец треклятый. И молния была, гром, дождь. Мы перепугались.
— Я не перепугался, — медленно выговорил Ральф. — Я… я даже не знаю, что со мной было.
— Перепугались мы! — горячо заспешил Хрюша. — Мало ли что могло случиться. И это совсем не… то, что ты сказал.
Он махал руками, подыскивая определение.
Он махал руками, подыскивая определение.
— Ох, Хрюша!
У Ральфа был такой голос, хриплый, убитый, что Хрюша сразу перестал махать. Он наклонился к Ральфу и ждал. Ральф, обнимая рог, раскачивался из стороны в сторону.
— Неужели ты не понимаешь, Хрюша? Что мы сделали…
— А вдруг он еще…
— Нет.
— Может, притворился просто…
Хрюша взглянул в лицо Ральфу и осекся.
— Ты стоял рядом. Ты не входил в круг. Ты в стороне стоял. Но разве ты не видел, — нет? — что мы… что они сделали?
В голосе было отвращенье, тоска, но он и дрожал от напряжения:
— Ты не видел, Хрюша?
— Не очень я видел. Я ж одноглазый теперь. Пора бы запомнить, Ральф.
Ральф все раскачивался из стороны в сторону.
— Это несчастный случай, — вдруг выпалил Хрюша. — Вот это что. Несчастный случай. — Голос Хрюши снова сорвался на визг. — И чего он вылез в такую темь? Зачем ему было из темноты выползать? Чокнутый. Сам нарывался. — Хрюша снова отчаянно замахал руками. — Несчастный случай…
— Ты не видел, что они сделали…
— Слышь-ка, Ральф. Нам надо про это позабыть. Нельзя нам, не для чего нам про это думать, понял?
— Я боюсь. Я нас самих боюсь. Я хочу домой. Господи, как я хочу домой.
— Это несчастный случай, — упрямо твердил Хрюша. — Вот и все.
Он взял Ральфа за голое плечо, и Ральф вздрогнул от человеческого прикосновения.
— И слышь-ка, Ральф, — Хрюша быстро оглянулся и наклонился к Ральфу, — ты и виду не показывай, что мы тоже там были, когда этот танец. Ты Эрикисэму не говори.
— Но были же мы! Мы все!
Хрюша покачал головой:
— Мы-то не до конца. Да они ж в темноте и не разглядели. Ты вот сам сказал — я в круг не входил…
— И я, — бормотнул Ральф, — я тоже рядом стоял.
Хрюша кивнул облегченно:
— Правильно. Мы рядом стояли. Мы ничего не делали, мы ничего не видели.
Хрюша помолчал, потом заговорил снова:
— Ничего, вчетвером будем жить. Во как заживем.
— Ну да, вчетвером. Мы за костром следить не сможем.
— А мы попробуем. Видишь? Я зажег.
Близнецы вышли из лесу, волоча большое бревно. Бросили его у костра и повернули к бухте. Ральф вскочил на ноги.
— Эй, вы! Оба!
Близнецы на секунду застыли, потом опять пошли.
— Ральф, они же купаться идут.
— Лучше сразу с этим покончить.
Близнецы страшно удивились, заметив Ральфа. Вспыхнули и посмотрели куда-то мимо.
— Привет. И ты тут, Ральф?..
— А мы в лесу были…
— Дрова собирали. -…для костра…
— Мы вчера заблудились.
Ральф пристально разглядывал свои ноги.
— Вы заблудились уже после…
Хрюша чистил стеклышко.
— После пира, — глухо выдавил Сэм. Эрик кивнул. — Да, уже после пира…
— Мы рано ушли, — быстро вставил Хрюша. — Мы устали.
— Мы тоже…
— Совсем рано…
— Мы очень устали.
Сэм тронул ссадину у себя на лбу и тут же отдернул руку. Эрик теребил разбитую губу.
— Да. Мы очень устали, — повторил Сэм. — Вот мы рано и ушли. Ну, а как…
В воздухе тяжко повисло несказанное. Сэм поморщился, и у него с губ сорвалось это пакостное слово: -…танец?
От воспоминания о танце, при котором ни один из них не присутствовал, затрясло всех четверых.
— Мы рано ушли.
Дойдя до перешейка, связывавшего Замок с островом, Роджер не удивился, когда его окликнули. Во время страшной ночи он так и прикидывал, что большая часть племени спасется в этом надежном месте от ужасов острова.
Голос раскатился в вышине, там, где громоздились друг на друга уменьшающиеся глыбы.
— Стой! Кто идет!
— Роджер.
— Подойди друг.
Роджер подошел.
— А сам-то ты не видишь, кто идет?
— Вождь приказал всех окликать.
Роджер запрокинул голову.
— Ну, все равно, как бы ты меня не подпустил?
— Как! Залезай да посмотри.
Роджер взобрался по подобию ступенек.
— Взгляни-ка. Ну? Что?
На самом верху под камень было втиснуто бревно, а под ним пристроено другое — рычаг. Роберт слегка нажал на рычаг, и глыба застонала. Если налечь как следует, глыба загремела бы на перешеек. Роджер отдал изобретению должное:
— Вот это Вождь, да?
Роберт качнул головой:
— Он нас охотиться поведет.
Он кивнул в сторону далеких шалашей, где взбиралась по небу белая струйка дыма. Роджер мрачно озирал остров, сидя на самом краю стены и трогая пальцем шатающийся зуб. Взгляд его приковался к вершине горы, и Роберт увел разговор от неназванной темы.
— Он Уилфреда будет бить.
— За что?
Роберт повел плечами:
— Не знаю. Он не сказал. Рассердился и приказал связать Уилфреда. И он… — Роберт нервно хихикнул, — и он долго-долго уже связанный ждет…