— Вот это будет охота! Кто со мной?
Ральф заерзал на месте.
— Копья у нас — деревянные палки. Не болтай.
Джек ухмыльнулся:
— Ага! Боишься?
— Да, а что? Ты, что ли, не боишься?
И в отчаянной, обреченной надежде он повернулся к близнецам:
— Вы же нам головы не морочите? А?
Протест был такой пламенный, что в его искренности никто бы не мог усомниться.
Рог взял Хрюша.
— А может… может, нам тут остаться? Глядишь, зверь к нам и не сунется.
Если б не ощущение, что за ними кто-то следит, Ральф бы на него накричал.
— Тут остаться? В угол забиться и вечно дрожать? А что мы есть будем? И как же костер?
— Давайте двигаться, — дернулся Джек. — Мы только зря время теряем.
— Нет. Погоди. Как нам с малышами быть?
— А, да ну их!
— Кто-то должен за ними присматривать.
— Пока что они без нас обходились.
— Пока что можно было. А сейчас нельзя. За ними присмотрит Хрюша.
— Вот именно. Трясись над своим драгоценным Хрюшей, пусть тут отсиживается.
— Сам подумай. Ну что Хрюша может с одним глазом?
Остальные с любопытством переводили взгляды с Ральфа на Джека.
— И вот еще что. Обычная охота тут не годится, зверь же не оставляет следов. Оставлял бы — ты бы увидел. Скорей всего, он с дерева на дерево перемахивает, вроде, этих, ну, как их…
Вокруг закивали.
— Так что тут еще подумать надо.
Хрюша снял покалеченные очки и принялся протирать уцелевшее стеклышко.
— Ральф, а мы-то как же?
— Рог не у тебя. На, держи.
— Так я вот чего — мы-то как же? Вдруг зверь придет, когда вас не будет. Я плохо вижу, и если я напугаюсь…
Джек перебил презрительно:
— Ну ты-то вечно пугаисся.
— У меня рог!
— Рог, рог! — заорал Джек. — Причем тут это! Сами уже знаем, кого надо слушать. Много ли умного Саймон, или Билл, или Уолтер скажут? Кое-кому пора бы заткнуться и сообразить, что не им решать…
Это было уже слишком. Кровь прилила к щекам Ральфа.
— Рог не у тебя. Сядь.
Лицо у Джека побелело, веснушки выступили четкими коричневыми крапинками. Он облизнул губы и не сел. -…И это уж дело охотников.
Все смотрели на них во все глаза. Хрюша от греха подальше сунул рог на колени к Ральфу и сел. Нависала гнетущая тишина, Хрюша затаил дыхание.
— Нет, это дело не только охотников, — выговорил, наконец, Ральф. — Зверя же не выследишь. И неужели ты не хочешь, чтоб нас спасли?
Он повернулся к собранию:
— Хотите вы или нет, чтобы нас спасли?
И опять посмотрел на Джека:
— Я уже говорил, главное — костер. А сейчас он, конечно, погас…
И опять его взяла злость, она выручила его, подхлестнула, придала духу, он перешел в атаку:
— Соображаете вы все или нет? Надо же костер зажечь! Об этом ты не подумал? Да, Джек? Или, может, никто и не хочет, чтоб нас спасли?
Ну нет, чтоб спасли — кто же не хочет, тут уж все ясно, и перевес снова, одним махом, был на стороне Ральфа.
А сейчас он, конечно, погас…
И опять его взяла злость, она выручила его, подхлестнула, придала духу, он перешел в атаку:
— Соображаете вы все или нет? Надо же костер зажечь! Об этом ты не подумал? Да, Джек? Или, может, никто и не хочет, чтоб нас спасли?
Ну нет, чтоб спасли — кто же не хочет, тут уж все ясно, и перевес снова, одним махом, был на стороне Ральфа. Хрюша выдохнул со свистом, снова глотнул воздуха, задохнулся. Он привалился к бревну, разевая рот, и к его губам подбирались синие тени. На него не обращали внимания.
— Ну-ка вспомни, Джек. Может, есть на острове место, где ты еще не был?
Джек нехотя ответил:
— Если только… А! Ну да! Помнишь? В самом хвосте, где скалы навалены. Я подходил совсем близко. Там такой перешеек. И другого подступа нет.
— Может, там он и живет.
Все сразу загалдели.
— Тихо! Ну ладно. Пойдем туда. Если там зверя не окажется, заберемся на гору, посмотрим оттуда; и костер разведем.
— Пошли.
— Сперва надо поесть. Потом пойдем. — Ральф помолчал. — Копья, наверно, все же захватим.
Они поели, и Ральф повел старших вдоль берега. Хрюшу так и оставили валяться на площадке. День, как и все эти дни, обещал солнечную баню под синим куполом. Его еще не поволокло зыбящейся дымкой, и потому берег убегал плавной дугой очень далеко, пока не сливался в одно с лесом. Ральф выбрал тропку вдоль пальмовой террасы, не решаясь спускаться на раскаленный песок. Он предоставил Джеку идти впереди, и тот выступал с комическими предосторожностями, хотя они бы заметили врага уже с двадцати ярдов. А сам Ральф, радуясь тому, что на время избавился от ответственности, замыкал шествие.
Саймон шел впереди Ральфа, и его одолевали сомненья — страшный зверь, с когтями, сидит на вершине горы и не оставляет следов, а за близнецами не мог угнаться? Сколько бы Саймон ни думал про этого зверя, его воображенью явственно рисовался человек — героический и больной.
Он вздохнул. Другие спокойно встают и говорят перед собранием, и видно, что их не мучит стыд за себя, что у них не сжимается все внутри; говорят что придет в голову, будто обращаются к одному кому-то. Он ступил в сторону и обернулся. Ральф шагал, неся копье на плече. Саймон замедлил шаг и робко пошел рядом с Ральфом, заглядывая ему в лицо снизу вверх из-за темной гривы, застилавшей ему теперь глаза. Ральф глянул на него искоса, заставил себя улыбнуться, будто он и не помнит, какого Саймон свалял дурака накануне, и снова устремил куда-то пустой взгляд. Саймон обрадовался, что его признали, и тотчас забыл о себе. Когда он наткнулся на дерево, Ральф нахмурился и отвернулся, а Роберт хмыкнул. Саймон прянул в сторону, белое пятно у него на лбу побагровело и стало сочиться. Ральф оставил Саймона и вернулся к своим собственным мукам. Скоро они подойдут к замку, этого не миновать, и главному придется пойти впереди.