Дочка проснулась, подняла Джона, и он помог мне.
— Прямо как Лесси! — сказала я, сидя на горшке.
С тех пор она стала ходить за мной по пятам, попадаясь под ноги в самый неподходящий момент, например когда Джон укладывал меня в постель.
— Скорее! Скорее! — говорила я, надеясь избежать столкновения.
И тут же, откуда ни возьмись, появлялась Грейси и втискивалась вместе с нами в крохотную ванную.
— Грейси! Пошла вон! — орал Джон.
Несколько раз наша шестидесятифунтовая девочка чуть не сшибла меня с ног, то прыгая на меня, то пихая меня сбоку, когда я пыталась стоять.
— Пора избавляться от этой собаки, — со злостью сказал как-то раз Джон.
— Только через мой труп, — ответила я.
Грейси сходит с ума, когда дети прыгают в бассейн, начинает лаять, бросаться на деревья, сдирает с них кору. Некоторые стволы даже пришлось обернуть проволочной сеткой.
Но в бассейн Грейси не прыгала никогда, за исключением одного раза.
Джон катал Обри «на ките» — так мы называем развлечение, когда Обри садится Джону на спину, а тот плывет на глубине. В тот раз они задержались на глубине особенно долго, медленно двигаясь по дну. Грейси, наверное, подумала, что они тонут.
Она прыгнула в бассейн и поплыла к ним.
Тут Джон и Обри вынырнули, и собака тут же выскочила на берег.
Лэсси!
Бедный Джон. Он и родитель. И кормилец. И собачья нянька. Он так устал. Каждое утро он очищает собачьи следы с обивки кресел и диванов, честя на чем свет стоит чертову псину.
Я слышала, что мужья нередко предают больных жен, предают эмоционально. Но не Джон. Думаю, он чувствует мою боль как свою и вместе со мной переживает каждую утрату, например когда я перестала самостоятельно вставать с горшка или переставлять ноги.
Теперь все это делает за меня Джон.
У него есть помощники. Поверьте, когда не можешь самостоятельно обуться, то забываешь о том, что просить помощи стыдно. Моя подруга Джейн Смит, та, что устраивала мою отвальную в «Пост» и собирала деньги мне на айпэд, установила настоящий график дежурства помощников через сайт WhatFriendsDo.com.
Но иногда, как в случае с Грейси, помощники только осложняли жизнь Джона. Целый день в дом приходили и уходили какие-то люди — выполняли поручения, приносили еду, а я не могла не то что выразить свои пожелания, но даже поблагодарить их.
Проблема еще и в том, что сама я просто не вставала с кресла. К счастью, дверь в доме открыта всегда. Мы из тех, у кого дверь весь день нараспашку, так что соседские ребятишки, родственники и добровольные помощники просто входят внутрь, и все.
Для меня это было благом, поскольку я б?льшую часть времени проводила на заднем дворе в хижине. Да и все равно я бы не смогла открыть дверь, даже если бы и хотела. Не смогла бы повернуть ручку. Я не могла поддерживать разговор, даже когда люди приходили посидеть со мной.
Я не могла поддерживать разговор, даже когда люди приходили посидеть со мной. Такие удовольствия не для моего ленивого языка. Слишком утомительно.
Я отправила Джона купить коробку марсалы, вина для готовки. Мне хотелось подарить мой любимый рецепт — «креветки Онассис», для приготовления которых нужна марсала, — каждому, кто готовил для нас.
«Вот он, секретный ингредиент, марсала, преображающая вкус этого блюда. Так же как ваша доброта преобразила для меня этот день», — велела я Джону написать на всех благодарственных записках.
Для Джона это было нелегко. Приходя с работы, он должен был собрать в кучу детишек, побеседовать с каждым, кто приносил еду (многих из них он видел впервые), и вручить им вино, хотя в половине случаев ему не сразу удавалось вспомнить, куда он его девал и что нужно написать.
А тут еще я со своими эсэмэсками насчет того, что мне надо пописать, так что пусть он проводит меня в туалет… прямо сейчас.
И Уэсли, храни его Господь, болтает без умолку, то есть не то чтобы разговаривает, нет, просто болтает и болтает о том, что у него в данный момент на уме.
— Можно я сфотографирую Грейси? Тебе нравятся ящерицы? Ты видел книжку, которую я нарисовал? Вот гадкий утенок. Видишь, он плачет. А вот тут, смотри, его нашла мама, и он доволен.
Слава богу, что у нас есть Иветт, наша замечательная домоправительница. Уэсли сразу полюбил Иветт. Они часами могут обсуждать Пятачка и «Лило и Стич». Думаю, Уэсли посмотрел этот мультфильм раз десять кряду.
Вообще-то, сначала это был даже не мультфильм. Это была реклама на канале по запросу. Он посмотрел ее раз сто, пока наконец Стефани не сжалилась и не взяла ему мультик в прокате на вечер.
Восторг.
Тем временем еда накапливалась. Все были так щедры, что приносили поесть на восьмерых. Но Марина частенько пропадала где-нибудь с друзьями. Обри и Уэсли — детки разборчивые. А мой аппетит снизился вдвое, а то и больше.
Значит, оставался Джон. Он, конечно, любит поесть, но не за семерых же с половиной!
— Поблагодари их всех и скажи, что нам пока ничего не надо, — сказал мне муж, когда еду мы стали выбрасывать уже регулярно.
— Сам скажи, — буркнула я. — Я еле говорю.
Раздражение закончилось слезами. Такое со мной случается. Мозг ведь не затронут БАС. Иногда я впадаю в дикую ярость.
Как, например, когда у нас не оказалось подходящих пакетов, чтобы упаковать то чертово подарочное вино.
Джон, помню, тогда перестал гоняться за Грейси и посмотрел на меня:
— Ты что, таблетку принять забыла?
В мою первую встречу с неврологом я попросила у него какой-нибудь антидепрессант. Он прописал мне по десять миллиграммов лексапро в день, самую малую дозу. Когда диагноз подтвердился, доктор дозу удвоил. Мы называем это моей «таблеткой счастья».
— Да, — ответила я, осознав, что произошло.
Джон рысью помчался к шкафчику с таблетками.