— Кто-то из своих, — доложил Изыльметьев.
— Из своих-то, своих, только еще раз так вот… поупражняется, я ему потом уши обдеру.
— Почему ты думаешь, что это не Ева, например? — спросил Пестель. По его тону было понятно, что он подхихикивает над Кимом.
— Тогда и ей достанется, — сурово высказался Ким. И решил сменить тему: — Рост, ты, собственно, зачем на алюминиевый всех тащишь? Поясни неразумным.
Ростик бросил рукояти пушек, попробовал откинуться на спинку своего креслица, оно было не слишком удобным, к тому же из стрелковой щели между прозрачными стеклами дуло, но отворачиваться от направления полета не хотелось.
— Ребята, все просто. Мне уже давно, еще когда мы пауков на переправах на юго-западе пытались сдерживать, подумалось, что главную атаку не комши поведут. Сами они с нами справиться не смогут, силенок у них недостаточно. Но для начального, первичного удара вполне подходят…
Нас ждет какое-то еще более опасное испытание. Пока не знаю, какое именно, но такое, что сотрет в порошок и нас, и Зевса. Может, грамотно спланированное действие насекомых, мы их, похоже, в последние годы не слишком отслеживали… Больших животных тоже могут задействовать, помните, были такие, длинноногие черепахи метров по пять высотой? И обучаться со своим роевым интеллектом они умеют… Или это будет какое-то чудовищное по силе нападение борыма, которое нас всех подавит… Нет, не то, не знаю пока.
— Зевс паукам не поддастся, они не могут на его высоту подняться… — Изыльметьев прервал себя: — Все, молчу, извини.
— Верно, я об этом тоже думал… — согласился Ростик. — Понимаете, у меня было чувство, а таким ощущениям я привык доверять… Да и аймихо о чем-то похожем говорили, только их мало кто понял тогда… В общем, нужно эту новую для нас опасность разведать. И придумать, как с ней бороться. А сделать это можно только с помощью шлема дальнего наблюдения в подвальчике.
— А почему ты думаешь, что комнатка с экраном еще действует? — спросил Пестель.
— Паукам под такой слой камня, каким эту комнатку защитил Зевс, не пробиться.
— А почему ты думаешь, что комнатка с экраном еще действует? — спросил Пестель.
— Паукам под такой слой камня, каким эту комнатку защитил Зевс, не пробиться. В коридорчик, который к ней ведет, им тоже не влезть. Ким же говорил, они даже подвалы под Одессой не сумели использовать из-за своей анатомии. Значит, есть надежда.
— Все равно странно получается, — высказался Пестель. — Аймихо, наши лучшие наблюдатели, ничего не заметили, а ты рассчитываешь…
— То-то и есть, что машинка эта подсматривала за всем происходящим, используя разум и органы чувств кого-нибудь из наших, — пояснил Ростик. — Или гигантов, или некоторых из людей, или даже нелюдей, но всегда существ с сильным и развитым сознанием. Это аймихо и использовали.
Он внезапно понял, что в его мыслях появилось присутствие Сатклихо. Тот не спал, его не очень интересовала стычка с колонной пауков, его вообще сейчас мало что занимало, но теперь он читал Роста так усиленно, что у того даже немного заломило в затылке.
— Там, куда нам предстоит заглянуть, чтобы определить эту угрозу, наших никого нет. Поэтому они ничего и не увидели.
— Стоп, — Пестель был, пожалуй, возбужден. — А почему ты думаешь, что сможешь эту угрозу определить? И более того, найти против нее какой-то способ защиты?
— Не факт, что смогу найти против нее защиту. Я просто на это надеюсь. А вот выяснить, что это за нападение, пожалуй, смогу.
— Как? — спросил Ким. В антиграве установилась такая тишина, что можно было различить хлопанье тяжелых, мокрых снежинок по лобовому стеклу и по обшивке.
— Мне показалось, что я сумею подключиться к сознанию и органам чувств самого Зевса, как аймихо подключались раньше к чужому восприятию мира. — Ростик помолчал. — Разумеется, металлолабиринт гораздо мощнее, чем наши несовершенные мозги… или глаза. И поэтому рассчитываю все рассмотреть.
— Та-ак, — протянул Ким. — А ты не перегоришь, как лампочка? Ну, когда они у нас еще были?
И чего греха таить, шутка получилась невеселой.
27
Антиграв плюхнулся на площадку алюминиевого завода довольно сурово, можно было подумать, что Ким и Изыльметьев разучились работать в паре. Пестель зашипел, Ростик для порядка решил ругнуться:
— Ты бы, Ким, вокруг завода походил, что ли? Ведь неизвестно, что тут и как?
— Тебе хорошо говорить, — неожиданно разозлился главный пилот, — а нам тащить эту обросшую наледью тачку… И видно же по следам на снегу, что тут давно уже — ничего.
— Сам же говоришь, снегом обросшая «тачка», — отозвался Ростик. — Вот и нет следов — заметает.
Бросать насиженные, тепленькие места и расставаться с настроением, которое возникло во время перелета, не хотелось. Все-таки в машине было уютно, как иногда случается в начале русской зимы, если вокруг друзья и не дует, например, из пушечной щели стрелковой башни, особенно если развернуть ее против хода.
Вышли, поскрипывая таким замечательным звуком под сапогами, что у Роста отчетливо возникло ощущение, что все будет хорошо. Все должно было обернуться наилучшим образом, даже удачнее и легче, чем он предполагал, когда еще побаивался, что у него что-то не получится и он лишь выведет из боев и машину, и людей, и сам вроде бы удерет.