— Не знаю, хорошо ли, что мы так распылили силы? — медленно произнес Ростик. — Может, и неплохо, если учесть, что не все угрозы еще выявились. Но если бы собрались всеми силами, возможно, от пауков потерь было бы меньше.
— Отказываться от того, что такими трудами завоевано, сделано, обустроено, — высказался Ким, — тоже не здорово.
— Отказываться от того, что такими трудами завоевано, сделано, обустроено, — высказался Ким, — тоже не здорово. Да ладно, сами все понимаете.
Действительно, все понимали. От этого расхотелось разговаривать. Поэтому некоторое время летели молча. И хотя приходилось горевать о погибших и вообще обстановка оставалась неясной, не вполне даже обнадеживающей, замечание Кима, что теперь, по холоду пауки почти наверняка сбавят активность, казалось верным. И, следовательно, можно было считать, что самые трудные дни миновали…
В этом утверждении имелось то странноватое, но знакомое каждому ощущение правды, истинности. Несмотря на то что похоронить придется еще многих, это Ростик и сам знал по опыту недавних боев, было понятно, что паукам сломить человечество не удалось.
Внезапно внизу, на слишком белом снегу, определилась какая-то довольно странная колонна комши, они шли по снегу с четкой расстановкой, словно в шахматах, чтобы каждый видел спины не следующего ряда, а через следующий.
— Атакуем, — отчетливо приказал Ким.
Машина резковато встряхнулась, словно собака освобождалась от налипшего снега, и нырнула вниз. На миг Ростику показалось, что Ким неправильно определяет расстояние до белой поверхности, вполне мог ошибиться и разбиться в этой-то метелице. Но затем почти с удивлением понял, что палит из обоих стволов своей спарки, и неплохо палит. Двух пауков разбил в куски еще на подходе, а потом просто увлекся скорострельностью, какой почти неделю не позволял себе на стенах. Там патронов не хватало, а тут…
Антиграв выровнялся, Ким сделал плавный разворот, выцеливая хвост колонны комши, чтобы пройтись еще раз. Пауки почти не отстреливались, поэтому даже этот слабенький антиграв не пострадал. Прежде такого нападения пауки не спустили бы, наверняка стали бы массированно отстреливаться, и попаданий было бы не избежать, а сейчас Ростик ни разу не почувствовал удара в их машину.
Прошлись еще раз, пушки Роста парили в морозном воздухе, когда они снова стали набирать высоту.
— Ты чего? — спросил Ростик в азарте. — Можно же еще…
— Можно, но я не понимаю… — высказался Ким, выглядывая в боковое окошко слева от себя. — Народ, что же это такое? Или я один заметил?
И действительно, вдруг стало понятно, почему пауки почти не отбивались.
— За каждым из них какие-то бревна тащатся, — сказал Пестель, который не стрелял и потому удобно разглядывал пауков в боковой иллюминатор. — Они что же, крепежный материал тащат к Городу, чтобы свои подземные мины укреплять, что ли? Или просто топливо доставляют?
— Нет, тут что-то другое, — разумно возразил Ким. — Ростик, что это?
— Дрова-то им нужны, конечно, но попутно они так защищаются от наших летателей, — сказал Ростик, которому потребовалась всего-то доля мгновения, чтобы все понять. — Любой гигант сумеет поднять в воздух паука, а вот с этой привязью…
— Понятно, — кивнул Ким. — Разумно… с их стороны. Черт бы их подрал, изобретательны, однако.
— Постой-ка, — почти возопил Пестель, — почему же они раньше так не поступали?
— Раньше у них слишком много бойцов было, не берегли их, незачем было… — вдруг очень зло и четко проговорил Изыльметьев. — Теперь научились бояться. — Помолчал. — Отсюда и странное построение… Все-таки ты молодец, Гринев, что все понимаешь.
— Я еще вот что думаю, — Ким уже перевел машину в горизонтальный полет, нацеленный на завод под Олимпом, — попробуй потаскай летом и осенью эти бревна по песку или по земле — запаришься.
А по нашему русскому снегу — получается.
— Они, вероятно, давно этот трюк против гигантов изобрели, еще когда материал для переправ через реки в Междулесье таскали, — добавил и Ростик. — И летуны наши в гигантах это, вероятно, учитывали, только с ними давно никто не общался по-человечески… Но тогда вправду пауки и своих не особенно берегли, да и не сподручно было, как Ким заметил. Теперь же на наших просторах иначе им передвигаться нельзя, гиганты их враз выбьют.
— Тогда давайте их добьем, раз они отстреливаться не могут, — предложил Изыльметьев. — Мы-то — не гиганты, их бревна с привязью нам на руку.
— Не наше это дело, — спокойно высказался сзади Пестель. — У нас и задание другое, и найдется кому с ними разобраться на подходе к Городу.
Ким поскрипел невнятно и повел машину дальше, сквозь вязкий снег, забивающий теперь даже лобовое стекло. Пару раз, как Ростик заметил, он отрывался от управления и крутил какой-то рычажок, чтобы очистить стекло. Такие ручные «дворники» были на самых первых машинах, еще в тридцатые годы, если Росту не изменяла память. На антигравах он их тоже видел, только давно.
Внезапно откуда-то сбоку огромной, темно-серой тенью выплыла огромная масса птерозавра. Она мягко обдала их антиграв порывом воздуха, закружив снег вокруг своих крыльев и легко, словно играючи, ушла вверх, растаяла в сумеречном, зимнем свете. Ростик дернулся, едва не нажал на планку, чтобы выстрелить, но все-таки не нажал.