— Где Мурад?
— А где же ему быть-то… — солдатик был так молод, что еще не научился отвечать на вопросы правильно. — За крепостью летатель сел, вот у Него, наверное.
Рост неловко поежился, потому что, приземлившись у двух стоящих чуть в отдалении грузовиков, едва выпросил одежду у летунов, которую те еще и давать не хотели, хотя все-таки выделили какую-то хламиду, оставшуюся, по-видимому, от бакумура, по крайней мере шерсти на ней было больше, чем хотелось бы. Шерсть эта еще и налипла на слизи, покрывающей его тело, словно клей, ведь вымыться Рост тоже не успел… Нужно было у моря садиться, мрачно решил он, хотя бы искупался, когда из летателя вылез, и пошел к посадочной площадке.
Тут уже действительно был Мурад, около него крутилось несколько других ребят, среди них Рост с удивлением обнаружил Сонечку Столову. Та чем-то распоряжалась, кажется, в отличие от остальных, требовала мимо проходящих бакумуров разыскать того наездника, который только что к ним прибыл. Заметив Роста, Сонечка облегченно всплеснула руками.
— Молодец, майор, — почти запричитала она на свой полухохлацкий манер. — Мы с ног сбились, тебя разыскивая, а эти, — она мотнула головой в сторону экипажа грузовоза, где Ростик как бы приоделся, — только и талдычат, мол, был тут, куда-то делся. — Она зло передразнила недружелюбных летчиков.
— Да ладно тебе, Сонечка, я же нашелся. — Ростик оглянулся. — Интересно у вас, правда, шумновато.
— Будет еще шумнее, — к ним подходил Мурад, остальные ребята, с которыми он болтался у летателя, за ним не потащились, только один последовал. Рост присмотрелся, это был Костыльков, тот самый, которого прозвали Хоттабыча-еще-не-нашел. — Мы тут такую кутерьму затеяли.
Он вытянул руку, Рост автоматически ответил, потом Мурад вытер руку об штаны.
— Виноват, — извинился Ростик, — не успел искупаться, одежку разыскивал.
— Ничего, — Сонечка была благородной, — мы тебя и искупаем, и форму выдадим, правда, не по размеру… Или рабочая роба сойдет?
Ростик ответил ей взглядом, мол, конечно, сойдет, хоть что-нибудь.
— Главное, штиблеты отыщите, а то по вашим камням спускаться к морю трудно будет.
Сонечка тут же принялась кого-то куда-то посылать, потом, все еще улыбаясь, повернулась к Росту.
— У нас бакумурши лапти отличные плетут, даже на босу ногу носить можно. Тебе в самый раз будут.
— Слушай, Гринев, — спросил Мурад обеспокоенно, оглядываясь на гиганта, который мирно пасся где-то в густой траве на краю посадочной площадки, подальше от людей и антигравитационных грузовиков, — ты только не сердись, но этого зверя лучше побыстрее угнать куда-нибудь. У нас с едой не очень, сами каждый вечер рыбу пытаемся ловить, чтобы посытнее было, он нас объест вконец.
А Рост, проследив за взглядом Мурада, так и замер, потому что… Да, потому что бывший астаховский летатель определенно кормился травой.
А Рост, проследив за взглядом Мурада, так и замер, потому что… Да, потому что бывший астаховский летатель определенно кормился травой. Травой! Такого он за птерозаврами не подозревал. И это наводило на какие-то мысли, странные, впрочем. Но главной было простое соображение — жалко, недолго в нем летал, нужно бы подольше, вот и не разобрался, что он ко всему еще и травоядный.
— Может, я с ним попробую? — спросил вдруг Костыльков.
Ростик посмотрел на него, — не очень был собран и внимателен, поэтому не сразу даже вспомнил, когда с ним знакомился, и понял, что этот паренек сделает что-то важное, но погибнет, может быть, глупо погибнет, плохо, нерасчетливо и поспешно. А мог бы, кажется, жить и большую пользу принести людям, всему Боловску или что-то похожее…
— Да, давай-ка, майор, отдай нам этого летателя, — попросил вдруг и Мурад, — Он нам для разведки сгодится, и вообще — найдем ему применение.
— Ты уверен, что справишься с летателем? — спросил Рост Костылькова.
— Так меня же хотели к тебе послать, когда ты шхеры собирался с нашими викрамами штурмовать. Почему-то не пустили, но Докай высказался в том плане, что я могу.
— Друг-Докай, — поправила его Сонечка. Она, кажется, потеряв Фрему, стала как-то слишком уж по-матерински относиться ко всем этим мальчишкам, которые были заметно моложе ее.
— Ну да, друг-Докай, — быстро согласился Костыльков. Он хотел быть послушным, чтобы ему все-таки разрешили влезть в гиганта.
А Ростик смотрел на него и удивленно, и рассерженно, и печально. Выходило, что с пути, начертанного для него, каким-то неестественным, жутковатым и непреодолимым образом пацану этому сойти не удастся. Вот и сейчас, не подозревая о том, он сделал первый шаг, который должен был привести его… Знать бы, что ему грозит, подумал Ростик, можно было бы предостеречь. Хотя все мы тут… по краю ходим, может, он сам, Ростик Гринев, погибнет еще раньше этого мальчишки в расстегнутой гимнастерке с лейтенантскими погонами.
— Ростик, — вдруг и Сонечка решила вмешаться, — отдай ты этого гиганта. А мы тебя до Боловска отлично на грузовике добросим, если хочешь, или У нас поживи немного, ты же эти шхеры завоевывал, к друзьям-викрамам, наверное, приклеился.
— А ты лукава, Сонечка, — Ростик вздохнул. — Ладно, берите, только про обещание доставить в Боловск на грузовозе не забудьте.