То, что в этом скромном домишке живет обладатель благородного духа, казалось столь же неожиданным, как свежие красные плоды на кустарнике, растущем под темным покровом сырого леса.
Сейчас Исао растерял все свое хладнокровие, которое так невозмутимо сохранял перед турниром кэндоистов. «Может быть, человек, с которым мне предстоит встретиться, увлечет меня по ту сторону неба»…До сих пор как-то выходило, что мечты и надежды, которые он связывал с другими людьми, оказывались обманутыми.
Появившийся на шум старик напугал юношей. Фигура, возникшая в полумраке прихожей, принадлежала человеку высокого роста, но с возрастом спина его согнулась, и голова с белыми волосами, и впавшие глаза, и то, как он встретил гостей, словно свалившись с потолка, — все это походило на встречу далеко в горах с отшельником, который сложил раскинутые крылья своей порванной одежды.
— Господин Хори ждет вас. Пожалуйте сюда, — и старик, прижав ладони к коленям, походкой, словно он приводил ноги в движение руками, повел их по темному, сырому коридору. По типу постройки это был обычный дом, но казалось, что стены пропитал запах кожаных сапог, а звуки далекой полковой трубы утром и вечером проникают даже сквозь внутренние перегородки из толстой бумаги. Остальные постояльцы еще не вернулись, в доме стояла глубокая тишина. Старик, задыхаясь, начал было подниматься по скрипучей лестнице, но по дороге, желая передохнуть, позвал:
— Господин Хори, к вам гости.
Старик, задыхаясь, начал было подниматься по скрипучей лестнице, но по дороге, желая передохнуть, позвал:
— Господин Хори, к вам гости.
— А-а, — отозвался молодой, уверенный голос.
Лейтенант Хори жил в небольшой скромной комнате, отделенной от соседнего помещения стеной. В типичном для холостяка — военного — жилище не было никакой обстановки, кроме стола и книжного шкафа. Ничем не примечательный смуглый молодой человек — он уже переоделся в простое кимоно из синей дешевой ткани, черный шелковый пояс оби был просто обернут вокруг талии. Военная форма была аккуратно подвешена на плечиках к потолочной балке, красная и желтая цифры 3 на воротнике были в этой комнате единственным бросавшимся в глаза цветовым пятном.
— Ну, заходите. Сегодня в полдень сдал недельное дежурство. И смог пораньше вернуться, — голос лейтенанта звучал решительно и бодро.
Голова его была коротко острижена, взгляд был ясным и проницательным, от всего его вида веяло силой, но сейчас в этой одежде он ничем не отличался от двадцатишести-двадцатисемилетнего провинциала. Только мускулистые руки говорили о том, что он хороший фехтовальщик.
— Ну, устраивайтесь как вам удобно. Дядя, я сам налью чаю, не беспокойтесь.
Услышав, что шаги старика, заставившего скрипеть лестницу, удалились, лейтенант, чуть приподнявшись, протянул руку к термосу с кипятком и со смехом заговорил. Своими словами он хотел снять напряжение, в котором пребывали гости.
— Этот дом прямо усадьба привидений. И сам пансион, и старик просто памятники истории. Старик — герой еще японо-китайской войны, во времена японорусской войны он устроил пансион для военных, отсюда вышло немало славных людей. Дом с хорошей биографией, дешево, полк сразу позади дома — все очень удобно, поэтому комнаты всегда заняты.
Исао смотрел в смеющееся лицо лейтенанта и думал: «Надо было прийти сюда, когда цвела сакура. Лейтенант должен был встретить молодых людей, вернувшись с учебного плаца, пыль которого делает желтым небо; он снимает покрытые пылью сапоги, к которым прилипли лепестки цветов, на плечах, на воротнике военной формы цвета хаки, пропахшей весной и конским навозом, посверкивают красные и золотые огоньки.
Хори, правда, не походил на человека, обеспокоенного тем, какое впечатление он производит на окружающих. Говорил свободно. Сначала речь зашла о кэндо.
Идзуцу и Сагара буквально задыхались от волнения, они собрались сказать, что это у Исао третий дан, что на него в мире кэндо возлагают особые надежды. Наконец щупленький, в очках Сагара, заикаясь, выговорил это. Исао залился краской, и в глазах лейтенанта, смотревшего на него, сразу появилось теплое чувство. Идзуцу и Сагара желали именно этого. Смотревшие на Исао как на человека, управляющего их волей, они хотели, чтобы благодаря его особой, не по годам сильной власти он бы на равных общался с другими людьми. Конечно, Исао должен был быть предельно честен, он должен был вонзить свою чистоту в собеседника, как иглу.
— Ну, давайте узнаем. Вот, Иинума, в чем твой идеал? — лейтенант задал вопрос прямо, уже совсем другим тоном, сверкнув глазами, — и Идзуцу, и Сагара с забившимися сердцами почувствовали: настал этот долгожданный момент.
Исао, который, несмотря на то, что гостям предложили устроиться как им удобно, сидел в строгой, официальной позе, он еще больше расправил плечи и просто ответил:
— Возродить во времена Сева «Союз возмездия».
— И тебя не смущает, что восстание «Союза возмездия» потерпело поражение?
— Это не было поражением.
— Ты так считаешь? Во что же ты веришь?
— В меч, — ответил Исао одним словом. Лейтенант немного помолчал. Словно обдумывал следующий вопрос.