Но все-таки, чтобы поджечь казармы, они тайно изготовили несколько сот зажигательных бомб. Бомбы были сделаны из двух склеенных пиал, наполненных смесью пороха и гравия, с прикрепленным к ним шнуром, который следовало поджечь. Для этой же цели Масамото Айкё тайно закупил большое количество керосина.
А как у партии обстояло дело с обмундированием? Среди заговорщиков были люди, закованные в шлем и воинские доспехи, были одетые в кольчужный набрюшник и высокую шапку, но большинство носило обычную одежду с короткими штанами и два меча на поясе; у всех были белые налобные повязки и белые шнуры, чтобы подвязывать рукава, на плече прикреплен белый лоскут с иероглифом «победить».
Но куда важнее оружия, важнее стягов был символ веры — копье, который нес Томоо Отагуро. Отправляющийся на битву Отагуро нес за спиной священное копье бога войны из храма Фудзисаки Хатимангу — это был незримый предводитель восставших. Их тайный вождь. Это было как завещание Учителя.
Но куда важнее оружия, важнее стягов был символ веры — копье, который нес Томоо Отагуро. Отправляющийся на битву Отагуро нес за спиной священное копье бога войны из храма Фудзисаки Хатимангу — это был незримый предводитель восставших. Их тайный вождь. Это было как завещание Учителя.
Когда в молодые годы наставник Оэн получил известие об американских кораблях, вошедших в залив Урага, и, пылая негодованием, отправился в экспедицию на восток, он нес этот самый символ веры.
Глава вторая. Благословленная битва
Дом старейшины Масамото Айкё, выбранный для общего сбора партии заговорщиков в ночь восстания, находился позади храма Фудзисаки Хатимангу, защищенного аллеей высоких лавров на террасе с западной стороны у второй линии укреплений старой крепости, и вплотную примыкал к расположению гарнизона Кумамото. Чтобы толпа в двести человек, да к тому же полностью вооруженных, не бросалась в глаза, заговорщики стали в сумерки собираться небольшими группами в разных местах, а потом уже под покровом ночи по двое, по пятеро пробирались к месту общего сбора.
Отсюда в свете луны 8 дня девятого лунного месяца был виден силуэт крепости, заслонявшей вечернее небо. В центре возвышалась облитая лунным светом главная башня, справа скромно примостилась малая башня, влево тянулись большой зал и ровная линия внутренних помещений, а дальше круто взмыла вверх тень башни в Уто. Вправо от центра на конце неровной линии строений немного выдавались трехъярусная вышка и башня любования луной, в лучах ночного светила влажно блестела черепица. Отделенные рвом от башни любования луной казармы артиллерийского полка, которые должен был атаковать второй отряд, спали на плацу, где росли деревья сакуры.
Луна зашла.
Раньше других выступил первый отряд: он должен атаковать резиденцию командующего. Только что пробило одиннадцать. Небо было усыпано звездами, трава на плато Фудзисаки облита росой. Следом в направлении казарм артиллеристов отправились Отагуро и Кая со вторым отрядом, и тут же в направлении казарм пехотного полка выступил третий отряд.
Семьдесят человек из второго отряда — главной ударной силы, — поднявшись на холм, сразу разделились на две группы и приготовились ворваться на территорию казарм через восточные и северные ворота, И те, и другие ворота были заперты.
У восточных ворот Вахэй Иида и Ёситаро Тасиро отважно полезли на стену. Молодые, оба искусные фехтовальщики, они с криком «Первый пошел!» спрыгнули во двор и закололи солдат, несших караул. Следом ограду преодолели Котаро Кобаяси и Тададзиро Ватанабэ, но Тасиро уже нашел в расположенной поблизости кухне пестик, выбил им болты и распахнул створки ворот. Отряд лавиной хлынул во двор.
Канго Хаями повалил часового, стоявшего у первого здания, и связал его. Он собирался использовать часового как проводника по территории.
В тот же час пали и северные ворота: части отряда соединились, и восставшие с ликующими криками кинулись на штурм казарм.
Спавшие глубоким сном солдаты были разбужены воинственными криками и насмерть перепугались, увидав пляшущие в темноте обнаженные мечи. В панике они пытались укрыться в разных уголках казарм. Дежуривший в эту ночь штабной офицер — младший лейтенант Кэйити Сакатани — выскочил из комнаты, располагавшейся на втором этаже, и попытался саблей отразить занесенный над ним меч, однако был ранен и бежал через заднюю дверь.
Укрывшись в тени деревьев, он наблюдал за событиями. Лишившись командира, солдаты и унтер-офицеры пытались бежать, они и не помышляли о сопротивлении. Тут из восточной казармы поднялись языки пламени, повалили клубы черного дыма, из окон стали выпрыгивать солдаты и, преследуемые грозного вида повстанцами, рассыпались по двору. Видя все это, молодой офицер лишь скрежетал зубами.
Казармы подожгли, плеснув керосина и бросив зажигательную бомбу, Вахэй Иида и Котаро Кобаяси — восточное здание, а Кацутаро Комэмура — западное.
Спичек, чтобы запалить шнур, у них не было, и они спрашивали у товарищей: «Фосфора нет? Фосфора нет?» «Фосфор» — так они называли спички.
Младший лейтенант Сакатани, избегая мест, освещенных разгорающимся огнем, побежал в гарнизонный госпиталь и быстро перебинтовал рану на правой руке. Вернувшись назад, он пытался взять в свои руки командование, ругая на чем свет стоит попадавшихся ему на глаза солдат и унтеров, но те были в такой панике, что не слушали приказов. Когда же несколько человек, немного придя в себя, двинулись было за лейтенантом, подскочил, заметив это движение, Кюдзабуро Сайто, мастерски владевший копьем.