Х о н д а. Я хотел бы задать несколько вопросов Идзуцу.
П р е д с е д а т е л ь. Пожалуйста.
Х о н д а. Когда вы отправились продавать меч, говорил ли вам Иинума, что для убийства длинный меч не годится, поэтому нужно вместо него купить кинжал?
И д з у ц у…Нет, я помню, что такого разговора не было.
Х о н д а. Значит, он, ничего не объясняя, просто приказал вам продать меч и купить кинжалы, так что вы, не зная причин, отправились к оружейнику.
И д з у ц у…Да… Но я представлял, зачем это, считал само собой разумеющимся.
Х о н д а. Итак, причина была не в том, что в тот момент вдруг было принято другое решение.
И д з у ц у. Да. Я думаю, что ничего такого не было.
Х о н д а. Вы шли продавать собственный меч?
И д з у ц у. Нет. Это был меч Иинумы.
X о н д а. А у вас какой был меч?
И д з у ц у.
А у вас какой был меч?
И д з у ц у. У меня с самого начала был кинжал.
Х о н д а. Когда вы его приобрели?
И д з у ц у…это…а, вспомнил. Прошлым летом, после того, как мы произнесли клятву в храме, там, в университете, я решил, что стыдно не иметь кинжала, пошел к своему дяде-коллекционеру, и он подарил мне кинжал.
Х о н д а. Значит, тогда вы не представляли себе ясно, зачем вам кинжал.
И д з у ц у. Да. Я думал, может, когда-нибудь он мне понадобится…
X о н д а. А когда вы узнали, как, собственно, будете его использовать?
И д з у ц у. Наверное, когда мне было поручено убить Масуносукэ Яги.
Х о н д а. Мой вопрос заключается в том, когда вы узнали, что кинжал вам нужен для убийства?
И д з у ц у…Да-да… Я не совсем понимаю…
Х о н д а. Господин председатель, я хотел бы задать несколько вопросов Иинуме.
П р е д с е д а т е л ь. Пожалуйста.
Х о н д а. Какой у вас был меч?
И и н у м а. Тот, что я поручил продать Идзуцу, на нем стоит клеймо мастера Тадаёси, это был подарок отца, когда я в позапрошлом году получил третий дан в кэндо.
Х о н д а. Может, вы поручили обменять такой ценный для вас меч на кинжал, потому что собирались воспользоваться кинжалом для самоубийства?
И и н у м а. Что?!
Х о н д а. Вы показали, что вашим любимым чтением была «История «Союза возмездия»», на вас произвело глубокое впечатление, что члены этой организации покончили с собой собственным оружием, вы сами хотели бы так умереть и в разговорах с товарищами восхищались такого рода смертью. Патриоты «Союза возмездия» сражались обычными мечами, а харакири совершили кинжалами. Отсюда следует…
И и н у м а. Да, я вспомнил. На последнем собрании кто-то сказал: «Нам нужно на всякий случай иметь при себе запасной кинжал», и все с этим согласились — эти запасные кинжалы предназначались для самоубийства, но мы не успели их купить: нас в тот же день арестовали.
Х о н д а. Получается, что до того дня вы не думали о покупке запасного холодного оружия?
И и н у м а. Да, выходит так.
Х о н д а. Но вы с самого начала твердо решили, что покончите с собой собственным оружием?
И и н у м а. Да.
Х о н д а. В таком случае можно сказать, что кинжал взамен меча вы приобрели как для убийства, так и для самоубийства.
И и н у м а. Да.
Х о н д а. Итак, действие по обмену обычного меча на кинжал, имеющий двойное предназначение, нельзя определять как приобретение орудия убийства?
И и ну м а…Да.
П р о к у р о р. Господин председатель, я протестую: вопрос адвоката следует признать наводящим.
П р е д с е д а т е л ь. С вопросами защиты можно закончить. Выяснение обстоятельств приобретения оружия можно прекратить. Переходим к свидетелям обвинения.
…
Вернувшийся на свое место Хонда был доволен: он смог своими вопросами поставить под сомнение косвенные доказательства того, что приобретение кинжала было подготовкой к убийству. Однако он обратил внимание на то, что председателя суда Хисамацу, по-видимому, не слишком интересовали идеологические проблемы: после первого заседания тот старался не давать Исао ни малейшей возможности высказать свои политические убеждения, хотя мог бы сделать это в силу своей власти.
…У входа в зал раздались нестройное постукивание палки, и глаза публики обратились в ту сторону.
Там появился старик — он был очень высокого роста, но спина сильно согнулась, словно что-то пригибало к земле его взлохмаченную голову — легкое полотняное кимоно провисло под грудью — вверх смотрели только глубоко посаженные глаза. Добравшись до места свидетеля, он остановился, опираясь на палку.
Председатель суда зачитал текст клятвы, свидетель дрожащей рукой подписал ее, поставил свою печать.
Ему предложили стул.
Отвечая на вопросы председателя об имени и возрасте, он довольно тихим голосом, неразборчиво произнес:
— Рэйкити Китадзаки, семьдесят восемь лет.
…
П р е д с е д а т е л ь. Свидетель, вы ведь давно держите в этом месте пансион?
К и т а д з а к и. Да. Я открыл пансион для офицеров во время японо-русской войны и держу его до сих пор. Среди тех, кто у меня квартировал, были великие люди, ставшие потом и генералами армии, и просто генералами, говорили, что пожить у меня — это хорошая примета, я уже ни на что не гожусь, но благодаря репутации пользуюсь расположением военных, особенно офицеров Третьего полка. Я одинок, перебиваюсь кое-как сам, не обременяя других.