Надо отдать должное доктору Ванну — он не сказал и слова против, когда Брюс подкатился к нему с этой просьбой. Никакой отговорки не выдумал, хотя бабушка — мальчик почти наяву слышал ее голос! — непременно сказала бы, что такое поведение недопустимо. Но, так или иначе, они пошли смотреть Назгулов. Как в зоопарк в воскресенье.
Спиро пришел в такой восторг, словно всего в жизни добился. Видимо, до сих пор его не слишком баловала слава.
— Я верил, — воскликнул он, — что над глупым предрассудком, именуемым профессиональной гордостью, в тебе возобладают профессиональное любопытство и здравый смысл. Пойдем, я все тебе покажу!
Брюс, на которого никто не смотрел, почувствовал себя шпионом в стане врага. Он обошел Тециму, одинокую, неприкаянную и непривычно молчаливую, всю в проводах. Вроде бы все при ней: устремленное вперед тело стилизованного гуся, изящно развернутые стабилизаторы, устойчивые шасси, забитые в «башмаки». Качественная полировка корпуса, покрытого титаново?иридиевой броней. И все же она выглядела больной.
Это не та Тецима. Не… отец. Не спрашивайте, как я отличаю одну от другой!
— Видите, — сказал доктор Спиро, — электромагниты по углам? Мы создаем над ним поле, варьируя интенсивность и вектор. Наша задача — научиться перемещать сознание из одного предмета в другой. Скажем, в ложку. Зиглиндианам для получения этого эффекта требовалось уничтожить исходный носитель, но нам приходится быть осторожнее.
— А как вы знаете, что он там еще? — спросил Брюс.
Вопрос пришелся в тему, и доктор Спиро соизволил заметить мальчика.
— Измеряем психическую активность подобно тому, как энцефалоскопия показывает активность биотоков мозга. Правда, датчики приходится лепить ему куда попало: мы же не знаем, чем он думает. Мозга в человеческом понимании у него нет. Нам очень хотелось ассоциировать с мозгом оперативную память бортового компьютера, но… увы, это было бы слишком большим счастьем. Сейчас вернутся с обеда техники, и мы покажем тебе процесс, Ванн.
— Вот наш следующий проект, — продолжил он, предлагая гостям обойти ширму, и у Брюса упало и подпрыгнуло сердце.
Эта Тецима! Истребитель того же класса, так же поставленный в колодки, но в нем была нескрываемая мощь зиглиндианской военной техники и несломленный боевой дух пилота.
Рядом на тележке громоздились снятые батареи, а в раскладном кресле читал местный рекламный журнальчик не кто иной, как добрый знакомец Рассел Норм. Опустил буклет, посмотрел поверх него на экскурсию вежливо, ко безразлично и снова вернулся к делу. Ну, то есть к безделью.
Я вас не знаю и знать не хочу! Вот это да! Спецназ и ВКС нас не оставят в беде. Если бы, придя сегодня в столовую, Брюс получил дежурную чашку риса из рук собственной матери, он бы и то настолько не восхитился.
— А можно мне туда? — Он сглотнул, словно слова у него кончились, и указал на Тециму подбородком.
— Только ничего там в кабине не трогай. — Доктор Сниро повернулся к Норму. — Если вы не возражаете, да? Это ведь не опасно?
— Да пожалуйста, — сказал тот, словно был настолько уж увлечен журналом. — Батареи?то все равно сняты. Что он может без батарей?
Он может говорить! Сейчас это главное. Брюска прыснул по лесенке вверх и задвинул за собою блистер. Пусть думают, будто он играет.
— Папа. Па?
Ответом ему была звенящая тишина, и Брюска перепугался, как не боялся с тех пор, когда его нога впервые ступила на Шебу. Потом обругал себя дураком и поспешно напялил на голову наушники. Так нормально?
И все равно что?то было не так. Назгул будто вибрировал всем телом и не отвечал, как человек, внимание которого отвлечено чем?то превосходящим понимание стороннего зрителя.
— Па?! — Брюс вцепился в ручку и затряс ее, затем треснул ладонью справа под панелью. Так сделал однажды дед, когда были проблемы.
— Подожди, — шелестнули под мембраной зернышки. — Ты не слышишь, и хорошо. Не надо тебе этого слышать.
«Будто ладонью рот зажал, — подумал Брюс, и голову прижал к груди. — Не смотри, не слушай». И еще — звук тяжелого прерывистого дыхания в наушниках. Он намного больше человек, чем можно было ожидать, посмотрев видеодрамы.
— Буду отсюда уходить, выжгу плазмой подчистую! — Назгул будто всхлипнул.
— Ты слышишь… того, второго? — осенило Брюса.
— Да похоже, только я его и слышу! Если бы его слышали они, вивисекторы, они б раскаялись и аппаратуру свою адскую сломали. Они ж душу из него вынимают. Медленно. По частям, — Раздался звук, который Брюс интерпретировал как зубовный скрежет. — Слушай меня. Можешь ты выйти ночью?
— Исключено, Эвридика меня запирает.
— Мы не можем выбирать время сами: транспорт, который нас заберет, пройдет транзитом в определенное время. Попытка у нас будет одна. Значит, Норм придет за тобой, будь, пожалуйста, готов. На каком уровне тебя держат?
— Когда мы входим в лифт, чтобы ехать в лабораторию, — припомнил Брюс, — на табло горит цифра «восемнадцать». Из комнаты к лифту — налево, мимо шести дверей. Возле лифта кадка с уродской диффенбахией. А когда приезжаем к доктору Ванну, там «два». Как оно расположено в реале относительно станции, я понятия не имею. Хоть крошки за собой сыпь, по здесь это не поможет.