Мари лежала рядом, без всякой воли к. действию и, возможно, без чувств. Кажется — он не был в этом уверен — из?под темных кудряшек текла кровь. Из ушей? Штурман в кресле, очевидно, так и не понял, что случилось, и только одурело мигал. Оглушен. Тяжелые страдают больше. Хуже всего, очевидно, пришлось МакДиармиду, которому чудовищным усилием удалось выбросить себя из кресла. На ногах Мак, ясное дело, не удержался, а рухнул на пол плашмя, зацепив ложемент и развернув его ударом.
Вот у него совершенно точно была кровь из ушей и вдобавок из носа: явный гипертоник. Руки у него тряслись, лучемет в них прыгал, и сам Мак едва ли ощущал, килограмм он весит или пять — в руке, которая весит все полета. Брюсу пришлось напрячь слух, чтобы разобрать, что он там бормочет:
— Иди сюда, пацан. Иди сюда.
Ага. Разбежался. Брюс отполз подальше в сторону от тянущейся к нему руки, пока не прижался спиной под самый пульт, и попытался подтащить за собой Мари. Она не сопротивлялась, но и помочь ему не делала никаких попыток. Она была к Маку ближе, но тот ее почему?то игнорировал.
— Брюс!
— Мама?
— Назад! — Мак утвердился на предплечьях, качающийся ложемент, как сообразил Брюс, прикрывал его от ствола Норма. — Назад, или я поджарю драгоценных деток. Оружие на пол. Дамочка — назад, ты — на пол, и руки на затылок! Выполнять.
Мать сделала шаг назад, как ей говорили, нагнулась и аккуратно положила лучемет на пол. Нет! Не надо! Что ты делаешь, это блеф, игра в «кто первый слабину даст»! Если он нас убьет, его ничто уже не спасет, и он это знает.
А потом она расстегнула «молнию» на своей куртке от коричневого спортивного костюма. Талию ее опоясывал странный пояс?патронташ, весь в проводках и с коробочкой на животе. А на коробочке была кнопка, каковую кнопку мать медленно вдавила пальцем. И выражение ее лица Брюсу чрезвычайно не понравилось. Не было его, никакого выражения, вовсе. Словно ее нарисовали черной тушью на белой бумаге и заставили служить каким?то дурацким обобщенным образом. А мама — не образ. Мама — она живая, и она одна — вот что важно. Ее нельзя потерять.
— Выстрелишь по ней — взорвется весь крейсер, — объяснил Норм, который выглядел как гигантская черная тень, обрисованная ярким светом из коридора. — Выстрелишь по ее сыну — она отпустит кнопку. Поговорим?
Их пятеро. МакДиармид на полу между пультом и креслом, дежурный пилот, связист с круглыми глазами, штурман и Кармоди в дурацком жестком воротнике. Натали безучастно стояла между ним и Нормом.
— Не верю, — прохрипел МакДиармид. — То есть, если бы это был ты, — ага. А ей я ноги буду жечь снизу вверх, а она терпеть станет и кнопку держать. Тут ее сын.
— Мне кажется, ты последний, кто будет это проверять. А если у нее сердце не выдержит? Таким образом, стрелять ты можешь только в меня или в девочку. Но в девочку ты стрелять не будешь: она твой выходной билет из этой системы. Ребята, уступили бы вы кресло даме, может, она устала.
Кармоди прыгнул, целясь в Натали, чтобы перехватить кнопку, а Мак нажал на спуск, но даром: одним слитным движением Норм развернулся, пропустив заряд мимо себя в переборку, и встретил Кармоди открытой ладонью в переносицу. Что?то хрястнуло, старший помощник «Инсургента» рухнул на пол и там остался. Даже Мак отвел взгляд от его головы, вывернутой назад в раструбе ортопедического воротника.
— Те же и там же минус один, — констатировал Норм. — Продолжаем переговоры. Кто?то еще намерен делать резкие движения?
Штурман и дежурный пилот замотали головами в знак того, что вовсе не собираются покидать свои кресла. Кажется, у них даже не было оружия. Один лучемет МакДиармида против лучемета Норма, который стреляет быстрее, — поверим на слово! — и еще куча народу на крейсере, пока остающегося в неведении, но, без сомнения, способного учинить с захватившими КП все то же самое, что они только что отчебучили тут.
— Ты, — сказал «сайерет», — должен понять, что можешь потерять все, включая крейсер, жизнь и уважение партнеров, если поведешь себя… неправильно. Никто не говорит добрых слов в адрес лоханувшихся пиратов.
.. неправильно. Никто не говорит добрых слов в адрес лоханувшихся пиратов. Ну или у тебя будет шанс что?нибудь придумать. А у нас выбора нет. Твой отец, я помню, продавал подержанные флайеры, так что считаешь ты получше меня. Вот и давай… подсчитывай.
— Сэр! — воскликнул Чидл. — Прошу прощения. У меня внешний вызов! Это погранцы: если мы им чего?нибудь не соврем, они нас расстреляют!
— Брюс, иди сюда, — распорядился Норм. — Можешь? Мак, ты лежишь и не шевелишься, помнишь? Положи пушку на пол. Брюс, подбери и последи за нашим другом.
О, с восторгом!
— Отвечайте им, как вас… Чидл.
— Что отвечать?то?
— Пиратский крейсер «Инсургент»…
— Что?о?о? — Парень вытаращил глаза, он был не старше давешнего «доктора».
— …с командой, объявленной в розыск, находится в пространстве Зиглинды с преступной целью. На борту в качестве заложников находятся дети, среди них — дочь президента Мари Люссак. В настоящий момент крейсер захвачен силами, лояльными к местному правительству, и будет им передан по предъявлении соответствующих полномочий.