Девять или десять раз за это время корабль МакДиармида входил в гиперпрыжок: Брюс и Мари отслеживали старт по приступам скачковой мигрени, которая не позволяла им даже встать.
Самое страшное, что представлялось обоим: их могли разделить. Пожалуй, сказала Мари, это было бы даже хуже, чем унитаз, бесстыдно торчащий посреди пустого карцера, один на двоих, на мальчика и девочку, запертых вместе. Заметим: обученных хорошим манерам.
— Только не говори, будто знаешь, что такое добрая оплеуха.
— Знаю.
— Я думал, горничные с тебя пылинки сдувают.
— Сдувают, ага. А вот мама, пока они с отцом не развелись…
— Э?э… в гипер такую маму!
Мари поджала губы:
— Иногда затрещина — самый быстрый способ объяснить, что ты делаешь что?то не так.
— Не представляю, чтобы моя мама подняла на меня руку. Никогда. Это была бы планетарная катастрофа.
— Ну и подняла бы. И жили бы вы с этим, и небо бы не рухнуло, и земля бы не разверзлась. По?разному бывает. Некоторые вещи ты просто не можешь изменить, и приучаешься жить с ними. Естественно, пощечина дается не от большого ума. Но и не от большого счастья, это уж точно.
— У меня нет отца, — сказал Брюс, перевернувшись на живот и приподнимаясь на предплечьях. — Каково это — жить с папой?
— Всегда скучно и иногда больно. Ты же понимаешь, что мой случай особенный. Папа занимает такой пост, что дочь его — должность протокольная. Я еще не родилась, а было уже предопределено, где я буду учиться, в каких кругах вращаться, с кем заключу брачный договор. Ну, во всяком случае, определено множество допустимых значений. Светские обязанности. Умение одеваться. Умение есть. Умение не сказать лишнего. Умение терпеть скучных стариков.
— Я бы при таких условиях из дому сбежал!
— Ну… на каникулы меня выпускают куда?нибудь, пот и такую дыру, с Грайни и под ответственность Норма. Это, знаешь ли, почти свобода. Нет ничего лучше каникул.
— А ты любишь своего отца?
— Мне не о чем с ним говорить. — Мари зевнула. — Я из?за него должна, должна, должна. И, в общем?то, больше ничего. Шаг вправо?влево — побег. Хочешь «я тебя люблю», а получаешь «я тебе купил». Типичный Темный Властелин. Лучше бы я была дочкой Норма. Норм, он хороший. Подходящий. Его никогда не слишком много, и вместе с тем он всегда, когда нужен, есть.
— Сейчас я бы очень ему обрадовался. Давно он работает на твоего па?
— Довольно давно. С тех пор, как меня стали отпускать одну. Не смейся, это уже лет пять. Отец и нанял его для меня специально. И вот что интересно… я про него, и сущности, ничего не знаю.
— Воевал?
— Угу. — В темноте Мари издала короткий смешок. — Год назад мы с Грайни впервые заметили, какими глазами его провожают женщины на пляже. Ну, то есть, — поправилась она, — я заметила. Игрейиа?то себе на уме, Если она что сказала, значит, время пришло. И вот прикинь, они все таращатся, а мы?то идем с ним! И все как надо!
Она захохотала и упала на бок, дрыгая ногами. Брюс вежливо переждал приступ ее веселья.
— Ну так все, вероятно, думают, будто вы его дочки.
— Каждый думает, как ему нравится. Мне вот нравится думать, что эта дверь когда?нибудь рухнет, а за ней как раз и будет Норм. В девяноста случаях из ста. И даже в девяноста девяти. Неудобно признаться, но я даже где?то рада, что так вышло. Я бы уже должна была улететь в колледж. Грайни туда не возьмут, там только детки высокопоставленных зануд вроде моего па. Придется приспосабливаться заново.
— Теоретически… — начал Брюс и выдержал паузу.
— Ну?
— Если бы мы затопили отсек. Смотри, электричество есть. Вода. Смекаешь? Тому, кто откроет эту дверь, мало не покажется!
— А мы как?
— А мы на матраце. Выплывем.
— Застрянем. Не мельтеши.
Брюс тоскливо покосился на блок внутреннего климат?контроля, вырванный с мясом и залитый герметиком. Встроенный в него сетевой порт был точно так же никуда не годен, как кондиционер или регулятор гравитации. Далее если бы ему позволили прихватить «считак», все равно подключить его было некуда. А вот если бы… да влезть в их бортовую сеть… Ха, стал бы он мучительно собирать в голове обрывки физики младших классов и делать что?то руками , если бы сыскался шанс нагадить по?крупному! Эхе?хе… нагадить, да вот как бы не себе!
— Нас ведь не убьют? — спросила Мари.
.. нагадить, да вот как бы не себе!
— Нас ведь не убьют? — спросила Мари.
Она лежала на спине, закинув руки за голову, вроде бы с закрытыми глазами. Голос ровный. Время таким спрашивать. Или — как проехать.
— Ну, если сразу в шлюз не выбросили, теперь — какой смысл?
— Про смысл не знаю. А только во взрослой жизни кое?что бывает по?настоящему. Всерьез. Знаешь ли ты, что давно, когда люди еще не летали гипером, детей воровали, чтобы вырезать у них органы для трансплантаций?
— Дешевле клонировать орган из твоей собственной клетки. Ко всем прочим удобствам нет опасности отторжения. Я знаю, я читал. А если думаешь: тебя украли, чтобы продать в бордель, вспомни — нас было пятьдесят… Всех отпустили. Что, для этого надо красть девчонку с твоей фамилией и мальчишку — с моей? Уверяю, на килограммы мы с тобой никому не интересны. И потом, неужели папик последнюю кредитку за тебя не отдаст?