— Мы строили эту станцию как свой собственный научно?исследовательский комплекс, и финансирование не все было федеральным. Кое?какая значительная часть выделялась из бюджета Пантократора, хотя и предполагалось, что служить она будет человечеству в целом. Некое обособленное место, где аккумулируются идеи, плюс центральный генетический банк и еще цех уникальной медицинской аппаратуры. Мы оказались недальновидны. У тамошних управляющих слишком хорошо пошел бизнес. Заказы… как это?.. левые? В общем, вскорости оказалось, что Шеба располагает неким количеством денежных средств, и прежде, чем аудиторы с Пантократора поймали их за руку, те обратились в правительство Земель Обетованных с просьбой о предоставлении им независимого статуса в составе Федерации. Вероятно, эта просьба была чем?то подкреплена. Пантократор получил денежную компенсацию, которая нас не устроила, — конечно, ведь у нас из?под носа украли форпост галактической медицины! — а Шеба стала делать то, что ранее считалось совершенно недопустимым, зато приносило бешеный доход.
В палате по?прежнему было полутемно. Яркий свет причинял глазам Натали боль, а приятный полумрак населяли дружелюбные тени. Будучи отброшенным с позиций передовой медицины, Пантократор теперь поддерживал реноме независимостью и полной неприступностью территорий своих представительств на любой из планет Федерации.
«Даже если правительства планет нам совсем не рады».
— Если у вас нет оружия, — ввязалась в разговор Мэри?Лиис, — разве это не значит, что к вам беспрепятственно войдет любой, у кого оружие есть?
Миз Ариадна иронически хмыкнула.
— Я бы хотела посмотреть на того, кто попробует пройти мимо меня, — сказала она. — Служение жизни. У этого понятия много сторон. Те, кто проходят ступени посвящения, пользуются определенным… расположением? Нет, правильным словом будет — «доверие». Предполагается, они в состоянии распознать врага рода человеческого на расстоянии вытянутой руки, а то и пораньше, если он выстрелит первым. Нам дозволено определять ему меру пресечения.
— Кем дозволено?то?
— Прежде всего — совестью, помноженной на образование и жизненный опыт.
Она похожа на Норма, подумалось вдруг Натали. Не лицом, нет, Норм?то красив. Но вот выражение почти одинаковое — спокойная уверенность человека, который делает то единственное, что должно делать, и чувство в их присутствии возникает одно и то же: есть кто?то, вставший меж тобой и злом.
— Где в нашем мире есть место богу? — спросила Натали.
— Он взял Хаос и слепил из него ДНК, посмотрел на нее и сказал: «Да будет жизнь». — Монахиня, кажется, смеялась над ними обеими, зиглиндианками. — Догмы нет. Ты сам понимаешь, что пришел к нам. Если, конечно, пришел. Ты плачешь, женщина?
В самом деле? Натали отерла слезы с лица.
— Ты любишь кого?то, не так ли?
— Да, — неохотно призналась она. — Но я сама не знаю… Все, про кого я могу сказать это… или подумать… они как космические тела в пустоте. Летят где?то вне поля моего притяжения. Я как одинокая планета.
— Тебе лучше бы найти кого?нибудь, лучше, конечно, мужчину, кто знает это чувство. Я имею в виду — любовь, выросшую из детских штанишек. Иначе… иначе ты наш человек.
* * *
— Биллем? Биллем! Ты меня слышишь?
— Слышу, командир, не ори. Я могу только зернышки под мембраной ворочать.
— А что с резервной волной?
— Нету больше… никакой волны. Рации нет. Черти бы побрали уродов этих косоруких. Лезут вовнутрь, не имея ни малейшего представления… Пиропатроны?то не сняли, которые на военных кодах стоят. Рация вдребезги…
Виллем издал звук, более всего похожий на судорожный кашель.
— Как ты тут очутился? Что они с тобой сделали?
— Я… ну ты же знаешь, чего мне больше всего хотелось? Только не говори мне про дезертирство, командир. Разве мы выполняли боевые задачи? Мы — самая дорогая штука в Галактике, но там, в пещере, мы никому не были нужны. И еще сотню лет не понадобились бы. Как сокровища, зарытые и забытые. Ты знаешь, что сделалось с нами, когда Кирилл привел твоего мальчишку? Мы обезумели. Мы молоды, и жизнь…
— Технически мы мертвы. Следует признать этот факт, чтобы жить дальше. Извини, я не собираюсь блистать тут парадоксами.
— Ты очень сильный, Первый. На тебя трудно равняться. Тебя вон женщина любит… такого. Сына тебе родила. И вот нас выпускают — «вольно» и «врассыпную». Не знаю, сколько вас собралось потом обратно по свистку, но я, дурак, не мог упустить такой случай.
— Сюда?то ты как угодил?
— Вышел на связь с грузовиком с Цереры.
Не знаю, сколько вас собралось потом обратно по свистку, но я, дурак, не мог упустить такой случай.
— Сюда?то ты как угодил?
— Вышел на связь с грузовиком с Цереры. Перебросился парой слов, ну а после сторговались. И на Шебе так же… я ложусь на лабораторный стол, а они изучают возможность делать таких, как мы.
— А взамен?
— А взамен они придумывают, как мне обратно… человеком. Только, мне кажется, их это пока не волнует. Может, в перспективе, когда можно вести речь о реальном бессмертии, которым можно торговать за деньги.
— Так ты что, заключил договор от собственного лица? Они пошли на это?